Глаз Паутины - страница 63

"Ну вот и все!" - повторила я про себя, жуя таблетки от космической болезни, принесенные стюардом, и сжимая в руках специальный мешок, который выдавали в комплекте с ними.

Мне было все равно, будет меня тошнить или нет. До луны Пикко путь совсем короткий. И никакой блокады или подозрительных людей.

Внутри у меня все противно сжалось, но вовсе не из-за неудобств полета - просто я вспомнила, что скоро увижу Эрш. И мне придется объяснять ей, почему я не нахожусь на Краосе и не выполняю порученную мне первую в жизни миссию, а вместо этого бегу от навязчивого внимания Федерации.

Может быть, мне следовало выбрать более длинный путь домой?

ГДЕ-ТО ТАМ

Смерть миновала другие мертвые корабли. Конфликт отнимал жизни, которые она могла использовать с гораздо большей пользой. Но вот она остановилась около одного из кораблей, попробовала на вкус. Один крошечный кусочек жизни скорчился в капсуле, дожидаясь, когда его спасут. Ощущение ей понравилось.

Колебания - на некоторых мертвых кораблях имелись ловушки, а иные живые существа могли причинить боль. Смерть уже познала, что такое уязвимость, и потому приближалась к своей добыче с величайшей осторожностью.

Никаких следов энергии. Никаких ловушек. Никакой жизни. Голодная смерть замедлила шаги и приготовилась атаковать соблазнительную цель.

Подожди!

Однако смерть набросилась на дрейфующий корпус корабля, разорвала металл, отшвырнула в сторону мешающие ей куски и наконец нашла то, что искала.

Голубая плоть прилипла к краю того, что когда-то было дверью.

Когда смерть поглотила все, что смогла отыскать, у нее осталось только одно желание - еще!

Мне ничего не оставалось, как просто отбросить неприятные воспоминания. Что произошло, то произошло. Я привлекла внимание человечества и его союзников к своему виду (реальная угроза для всех нас) и, что с моей точки зрения было хуже всего, перепугала до смерти единственного человека, который мог бы стать нашим союзником или, по крайней мере, выступить в нашу защиту. Интересно, сможет ли Эрш придумать наказание, достойное совершенного мною преступления. Почему-то у меня были сомнения на этот счет.

Воспоминания, которые я поглотила и ассимилировала, быстро стали моими собственными.

Итак, Скалет добавила еще один диалект к словарю обожаемых ею пернатых существ.

"Четыре тысячи триста семнадцать способов выражать свои мысли - неужели это кому-нибудь необходимо?" - мысленно пожав плечами, подумала я.

Память Леси содержала сведения о модоренах, народе, к которому принадлежал офицер безопасности Сас. К сожалению, я получила их слишком поздно.

Ански провела прошедший год, часто обращаясь к творчеству: она сочиняла довольно шокирующие любовные стихи, посвященные троице аргиан, с которыми она познакомилась.

Микс поделилась с нами лишь кучей сплетен... и это все?

Таким образом, мой вклад, касавшийся краосиан, не общем фоне не выглядел таким уж незначительным.

Я приняла форму модорена, и тут же мое зрение значительно обострилось, расширившись до диапазона ультрафиолета. Между прочим, Эрш давно пора постирать свою скатерть. К сожалению, модорены, в отличие от ланивариан, практически не обладают обонянием - теперь понятно, как Сасу удавалось выносить запах одеколона Кирна...

- Выглядишь забавно! - весело хохоча, заявила Скалет. - Тебе, Серединка, еще рано переходить в этот цикл.

Я подошла к зеркалу и, увидев свое отражение, зашипела. Смена относительного возраста вида оказалась не в мою пользу. По меркам моего народа я взрослела необычайно быстро, впрочем, все равно казалось, что это происходит слишком медленно. Память Леси подсказала моей очень точное определение: котенок-переросток.

- Посмотрите на меня - по-моему, неплохо получилось, - заявила Эрш у меня из-за спины.

Она так быстро перешла в новый цикл, что я даже не успела заметить, как это произошло. В облике модорена Старейшая оказалась в самом расцвете красоты: сильная, стройная, мех на лице словно присыпан перцем. Она игриво стукнула меня, и, хотя мы были примерно одного роста, ее удар сшиб меня с ног. Я быстро превратилась в ланиварианку и с отвращением обнаружила, что мною овладела ярость. Стоило огромного труда сдержаться и не зарычать.