Глаза пропасти - страница 9
Поэтому Чарльз Кросс нисколько не удивился, когда в столь поздний (или столь ранний) час, сворачивая с Брэйди Стрит в тёмный переулок Бакс Роу, он столкнулся со спешащей, почти бегущей куда-то, и никем не сопровождаемой женщиной. Кросс не увидел её лица — только тулью шляпки: женщина двигалась низко наклонив голову, словно пристально вглядываясь себе под ноги. Что было неудивительно, учитывая неровность мощёной мостовой и почти полную темноту в Бакс Роу. Не извинившись, не издав не звука, и даже не замедлив шага, женщина обогнула Кросса и продолжила бесшумно двигаться в направлении Брэйди стрит.
Кросс не придал бы этому столкновению никакого значения если бы не шляпка. Даже в полумраке переулка его внимание привлекло неподходящее для здешних мест в любое время дня, а тем более ночи, изящество её формы. Кросс не оперировал такими терминами, как изящество или утончённость, но модную шляпку от старых, бесформенных предметов, носимых Ист-Эндскими женщинами, он мог отличить даже в темноте. Кросс обернулся вслед быстро удалявшейся обладательнице шляпки и заметил, что накидка, покрывавшая её плечи, была несомненно из меха. Светлого — похоже, что серо-голубого — меха. Несовместимость этой детали одежды с окружавшей его Уайтчапелской действительностью настолько поразила Кросса, что он остановился и проводил женщину любопытным взглядом.
Женщина выбежала на Брэйди стрит и неожиданно застыла, поравнявшись с одиноко стоящим газовым фонарём. И тут же, словно по беззвучному сигналу, к ней плавно и бесшумно подъехала карета. Не омнибус, не дилижанс и не кабриолет, а настоящая, полностью закрытая карета с чёрным лакированным корпусом и гербом на дверце. Кросс попытался различить детали герба в тусклом свете уличного фонаря, под которым одетый во всё чёрное возничий остановил двух тяжёлых корнуэлльских лошадей, но не успел. Невидимая рука распахнула дверцу, и вместо геральдических символов он увидел интерьер кареты — алую драпировку, кожаные сиденья, бархатные занавески. Поднявшись на ступеньку, женщина почти уже скрылась внутри, как вдруг чёрный возничий резко повернулся в сторону Кросса
….. череп, обтянутый жёлтой кожей, бескровные губы, заострённый нос, огромные зрачки без белков …….
и неожиданно издал протяжный, тревожно-жалобный и какой-то очень птичий звук.
Таинственная женщина оглянулась и встретилась взглядом с Кроссом. Её лицо было мраморно-неподвижным лицом классической статуи. Глаза — устало-древними, бесстрастными инкрустациями в ледяной белизне мрамора. Кросс ошеломлённо всматривался в матовую бледность этого ослепительно прекрасного лица. Была ли это маска — без единой морщины, без тени эмоции, без проблеска чувства?
Лошади застыли, и возничий замер в полуобороте. Женщина не двигаясь, безмолвно смотрела на Кросса. Только виньетка чёрного локона вдруг вырвалась из-под низко надвинутой на мраморный лоб шляпки и стала медленно извиваться: вправо-влево, вверх-вниз, как юркий хвост ящерицы, проказливо спрятавшейся где-то в её волосах.
Возничий снова издал свой тоскливый гортанный стон. Непослушный локон разъялся надвое. Бездонная чернота распалась на половинки и блеснула чем-то удлинённо острым, тонким как жало, хрупким как стекло, почти прозрачным, почти невидимым.
Ярко алые губы женщины разделились и свистящее шипение обволокло Кросса: «Забвение……»
«Забвение….» — прошелестел ветер, мягко коснувшись его лица.
«Забвение….» — проклекотал птицеподобный возничий.
Женщина нырнула в карету. Дверца кареты гипнотически медленно закрылась. Возничий взмахнул вожжами, лошади взметнули гривами, и карета бесшумно растворилась в тумане.
А Кросс так и стоял — неподвижно, бессмысленно уставившись в точку, где только что была странная и прекрасная женщина. Не замечая полицейского Джона Нила, который возник на другой стороне Брэйди стрит, пары докеров, появившихся из подворотни, и знакомого извозчика Роберта, повторявшего его собственный маршрут в Уайтчапел.
Вдалеке церковные часы пробили половину четвертого. Кросс вдруг осознал, что он торчит как вкопанный посередине Бакс Роу, безо всякой цели и не имея ни малейшего понятия, что заставило его остановиться по пути на службу и бездумно глазеть на мутное пятно газового фонаря.