Глоток горького горячего шоколада - страница 10
- Вам нужна моя помощь, чтобы клеить очередную жертву? – опешив, вскинула брови.
- И да, и нет… - в свою очередь растерялся турок. - Это – вы.
- Что за чушь? – возмутилась я и нервно усмехнулась: – Штамп за штампом. В Турции школа пикаперов у всех одна и та же? – вновь пригубила воды: - Требуйте возврата денег и её закрытия.
Он так открыто расхохотался, что я «растворилась» в повисшем звуке. Низкий смех проникал в мозг и наполнял его нейтрализатором агрессивности – вызывал ответную улыбку.
- Я не врать, – взгляд тёмных глаз-маслин, обрамленных веером невероятно длинных чёрных ресниц, пробежался по моему лицу, коснулся губ, опустился к подбородку, скользнул ниже. Я уже не дышала. Ощутив неожиданную ласку, затаилась – грудь поднялась с последним вздохом и предательски заболела. - Самое сладкое напоследок, - охмурял хрипловато, - чтобы воспоминания оставаться на позитиве!
Я непроизвольно приложила руку к шее, ведь там красовалась наглейшая надпись на арабском: «Запретный плод сладок». Секунды летели, превращаясь в минуты.
- Долог и тернист ваш путь к сладкому, - отчеканила, убирая ладонь с тату. - Всех блондинок не сосчитать, а разбитых сердце - не залечить. Да и зря время тратите. Я, ещё та карамель! Зубы сломаете или, в лучшем случае, кариесом отделаетесь.
- Я рискнуть. У меня хорош стоматолог. Вы – феминистка?
- Нет! Я – женщина! – «Обиженная», - добавила про себя. - Вам когда-нибудь говорили, что мир вращается не вокруг вас?
- Нет, но если вы говорить, это меня порадовать – между нами завязаться какой-никакой диалог.
- Хм… - ища спасение, бросила взгляд на танцплощадку - девицы, вылезая из вечерних нарядов, крутились, посматривая на «мечту». – Диалог – отлично! Я очень общительная. Поэтому хочу отмести все глупые предложения, которые могли посетить вашу разумную, светлую голову. Пить – не пью, курить – не курю, кальян – не кальяню, танцевать – не умею. Я - скучная и нудная собеседница. Ко всему прочему, по ночам сплю в своей постели и одна!
- Я это уже знать! - Я вновь онемела. Турок расцвел – понял, что огорошил, смаковал радость: - Следить за вами все эти дни. Отлично играть в волейбол. Меня так и подмывать присоединиться, но бояться выдать интерес. Больно кусаете, жалите...
- А-а-а, - улыбнулась я. – Поняла! Сейчас приняли чего-то покрепче, страх прошёл и подкатили? Хотя, склоняюсь больше к тому, что вы с друзьями поспорили, что переспите со мной? Сколько на кону? – изобразила интерес.
- Нисколько, - теперь опешил он. – Почему вы во всем смотреть подвох?
- Не запаривайтесь, – отмахнулась с деланным безразличием. - Я хоть и обидчивая, но если признаетесь, злиться не стану. Нужна победа, так и скажите. Пусть завтра подойдут, подтвержу: «Спала, было дело! Обалдеть, какой любовник», – театрально закатила глаза и цокнула: - «Жаль, я – бревно!»
- Не думать, - его лицо снова озарилось белоснежной улыбкой. - Много страсть в словах и жестах. Ваша строптивость как вызов. Вы действительно запретный и сладкий плод. Мне это нравится. Так что прекращать разыгрывать неприступный грубиян. Я же говорить: следить за вами все эти дни.
- Мне безразлично, – вновь отмахнулась, но в груди кололо и пело от радости.
- Мне «нет». В первый вечер вы с подругой выделяться. Только с пляжа прийти? – «хлестнул» шутливо. - Лень в номер подняться и переодеться? - Ком застрял поперёк горла. Турок прав. Выглядели именно так. Он продолжал: - Прически - такой же. Расчески не найтись?
Не грубил – насмехался… без злобы. Я испепеляла взглядом; его забавляло ещё больше. Нефтяной омут глаз втягивал в пучину желания. Задыхаясь от накатившего волнения, опять припала к бокалу. Турок коверкал русский, но старательно подбирал слова:
- На тебе: короткий цветастый платье с завязками на талий. Вырез и сверху, и снизу – обольстительный. Я глаз не мог оторвать, когда ты танцевать. Ноги то и дело открываться чуть больше обычный. Хотя не только я – с пол зала точно рассматривать. Да ты и сама знать, как действовать на мужчин.
- Нет, не знаю, - соврала и опустила глаза.
- Бывать разный женщин. Одних одевать в дорогущий наряд, но они так и остаться – серость, а бывать такие, как ты. Хоть мешок накинь – стать и вызов не скрыть. Все хотеть такой обладать на зависть другим.