Глядящие из темноты - страница 13

— А вам не кажется…

— Леон!

— Трудно судить о каком-то учении, пока знаешь о нем в самых общих чертах, — заметил Леон. — Его тексты уничтожены?

— Мы не уничтожаем тексты, — грустно сказал примас. — Ведь в противном случае мы, защищая свободу выбора, тем самым будем отрицать ее. Не так ли? Но все же, — он вновь покосился на Айльфа, который легким шагом двигался впереди, — я не могу одобрить вашего знакомства. Это… — он на миг запнулся, подыскивая нужное слово, — это легкомысленно.

«Господи боже, — подумал Леон, — просто фантастическая какая-то терпимость! Даже неловко за собственную свою историю становится. Впрочем, полчаса назад он пел по-другому… А может, он уже достиг той степени святости, при которой по штату положено чудить?»

А тексты этого Друда могут найтись не в церковной, так в замковой библиотеке, у маркграфа имеется, и недурная — несколько поколений предков собирали.

Маркграф встретил их на пороге парадного зала. Казалось, он уже некоторое время вот так нетерпеливо выхаживал по нему.

— Я послал за вами в собор, святой отец, — сказал он, — но вас там не оказалось. Пойдемте, мне нужно с вами посоветоваться.

— Я к вашим услугам, — вежливо ответил примас.

— Прошу прощения, — вступился Леон. — Ваша светлость намеревались…

— А, господа послы, — маркграф, казалось, лишь сейчас заметил их, — прошу прощения. Визит в скрипторий отменяется. И вечерний прием тоже.

«Ввиду конца света?» — чуть не вырвалось у Леона, но вслух он лишь сказал:

— Дурные вести?

— Это наши внутренние заботы, — устало сказал маркграф, — пройдемте, ваше святейшество.

Он взял священника под руку и уже направился к выходу, когда Берг окликнул его:

— Еще раз прошу прощения у вашей светлости. Мне казалось, вас следует поставить в известность…

— Да? — в голосе маркграфа прозвучало сдержанное раздражение.

— Мы наняли слугу.

— Когда? Сегодня? — Маркграф явно был уязвлен. — В этом нет нужды, амбассадор Берг. Я готов приставить к вам еще людей, если тех пятерых, что обслуживают ваши покои, недостаточно.

— Нет-нет… благодарю вас, более чем достаточно… этот будет нашим проводником. Как выяснилось, ходить по городу без сопровождения опасно.

— Опасно? Почему?

— Нас чуть не забили насмерть в таверне.

— В какой именно? — насторожился маркграф. — Я разберусь.

— Нет-нет, — поспешно вмешался Леон, — это не достойно внимания вашей светлости. Просто мы можем по незнанию оскорбить кого-то, нарушить обычаи… вот мы и наняли проводника, который показался нам подходящим.

— Хорошо, — рассеянно сказал маркграф. — В другое время я бы уделил больше внимания этому инциденту, но сейчас… А что до слуги — обратитесь к коннетаблю. Скажите, я велел. Прошу прощения, амбассадоры…

Он вновь заторопился к выходу, увлекая за собой встревоженного священника.

— Интересно, что там стряслось, — проговорил Берг, когда они, отпустив Айльфа на кухню, оказались в отведенных для них комнатах. — Наверняка что-то серьезное, раз наш хозяин так встревожился. И зачем ему понадобился наш милейший служитель культа?

— А что, кстати, стряслось со служителем культа? Надо же, бесов улицезрел! Что на него-то нашло?

— Какой-нибудь сдвиг на религиозной почве, — легкомысленно отмахнулся Берг.

— Ни с того ни с сего?

— На почве имевшего место небесного знамения.

Он уселся на стул и, морщась, начал стаскивать неудобные жесткие башмаки.

— Слугу бы позвал, — безнадежно заметил Леон.

— Не могу я к ним привыкнуть… Неловко. Одевают, раздевают… Ты вот что… Послушай мой совет. Я старше тебя, и практики у меня больше. Не принимай все, что тут происходит, слишком близко к сердцу. Тебе предстоит повидать еще не один мир, и если ты постоянно будешь лезть в туземные дела с той же страстью, надолго тебя не хватит. Вот ты сунулся святого отца спасать. А если бы тебе в башку камнем засветили?

— Как я мог? — устало сказал Леон. Он тоже уселся поближе к огню и вытянул ноги — от очага шел живой сухой жар, приятный даже в эти теплые весенние сумерки. — Ведь это же люди…

— Люди, но не мы… иные, — Берг медленно покачал головой. — И даже не потому, что еще не изобрели звездных кораблей… Они другие — пусть не физиологически… психологически другие. Пускай даже мы… ну, не мы, наши предки когда-то были похожи на них… Но мы успели измениться — они нет. Ты не сможешь работать, если каждого аборигена будешь воспринимать как человека, равного себе.