Гнев - страница 33
— Больше он не кричал. Наверное, потерял сознание.
— И что вы сделали?
Пауза.
— Застелила постель.
— Застелили постель? — Я не верю своим ушам.
— Ну да. Понимаете, я знала, где то, за чем они пришли. Я сообразила: не застав меня с Ахмедом, они решат, что он сегодня один. А когда начнут обыскивать дом и обнаружат меня, то поступят со мной так же, как с ним. Я могла спрятаться, но, увидев неубранную постель, они поймут, что я где-то поблизости, и найдут меня. Поэтому я быстро застелила постель и прибралась в комнате. На мне был спортивный костюм, а все мои вещи остались в шкафу в другой комнате. Сделать нужно было совсем не много, и все же мне казалось, что время тянулось бесконечно. Я слышала, как эти двое о чем-то спорили. Потом они замолчали, и раздались два выстрела.
— Только два?
— Тогда только два. Я сначала решила, что Ахмед сумел достать пистолет из ящика и убить их. Потом я снова услышала их голоса и поняла, что они его застрелили. Они вышли в коридор. Дальше медлить было нельзя, и я спряталась.
— Где?
— В башенке.
— Я и не знал, что там есть место. На фотографии они выглядят совершенно декоративными.
— Так оно и есть. Это деревянные каркасы, обшитые жестью, выкрашенной под камень. Но в них сделаны бойницы, как в настоящих башнях, и хозяину виллы пришло в голову установить в одной из них большой громкоговоритель и присоединить его к патефону, чтобы можно было проигрывать записи колокольного звона. Для этого ему потребовалось попасть в башню, и он прорубил отверстие в задней стенке платяного шкафа в моей комнате. Оно закрыто деревянной панелью.
— Понимаю. Так, значит, вы забрались туда?
— Прихватив с собой одежду. И хорошо, что так, потому что в башне было очень холодно. Там почти нет места — небольшая площадка не больше метра шириной и еще громкоговоритель. В бойницах, затянутых стальной сеткой, свистел ветер.
— Откуда вы знали про это место?
— Ахмед там прятал чемодан с бумагами, за которыми они охотились.
— Он сказал вам, где спрятаны бумаги?
Пауза. Она колеблется, а потом отвечает:
— Да.
— Он вам полностью доверял?
— Да.
— Что это за бумаги?
— Записи.
— И что в них? Сведения о политической деятельности?
— Там разное.
— Вы их читали?
— Они написаны на арабском.
— Так, значит, вы прятались в башне, пока те люди перерывали весь дом в поисках чемодана? Они заходили в вашу комнату?
— Да, мне было очень страшно. Я забыла спрятать пустую чашку, в которой заваривала травы. К счастью, они не обратили на нее внимания. Потом они вернулись в комнату Ахмеда. Оттуда послышался третий выстрел. Наверное, он был еще жив.
— На каком языке они говорили между собой? Возможно, это какой-то славянский язык?
— Все может быть, я не знаю.
— Как долго вы пробыли в башне?
— Долго. Точно я не могу сказать. Я почти не слышала их, когда они спустились по лестнице, и не слышала, как они ушли. Я боялась выходить из башни: а вдруг они еще там?
— Но в конце концов вы спустились и нашли полковника Арбиля мертвым?
— Да.
— Вы сказали, что когда проснулись и услышали голоса, то хотели пробраться к телефону. Кому вы собирались звонить? В полицию?
— Наверное.
— Так почему вы не позвонили туда, когда у вас появилась такая возможность?
— Ахмед был мертв, и у меня оказался чемодан с его записями. Ему полиция уже не могла никак помочь, зато могла навредить его друзьям и соратникам. Я сделала то, что хотел бы Ахмед. Я взяла чемодан и спрятала его от полиции и от убийц. Мне надо было торопиться. Я боялась, что они могут вернуться. Когда я увидела на дороге огни грузовика, я подумала, что это их машина. В аэропорту, в ожидании самолета, я пряталась в туалете. Там-то я и решила обратиться к Адели и попросить у нее помощи.
— Правильно я понимаю, что чемодан теперь в надежном месте?
— Да.
— Тогда почему вы по-прежнему прячетесь?
— Неужели не ясно?! — Нетерпеливо. — Они знают, что я была в ту ночь на вилле и что записи, которые они искали, теперь у меня. Если они найдут меня, то поступят со мной как с Ахмедом.
— Тогда почему вы не уничтожили записи?
— Они мне не поверят. Решат, что я их прочитала или сделала копии.