Гневное небо Испании - страница 81

Бомбы ложились поблизости. Нам приходилось вскакивать с постелей и бежать в подвал. Налет продолжался полчаса или несколько больше. Потом наступало затишье. Мы поднимались в комнаты, а через час снова слышалось прерывистое подвывание «юнкерса». Опять с разных сторон к нашему дому тянулись разноцветные ракеты. И так раза два-три за ночь. Противник, что называется, принялся за нас основательно. Будучи не в состоянии расправиться с нами в воздухе, он донимал нас на земле. По утрам мы, усталые от беспокойной ночи, отправлялись на аэродром. Совершали, как правило, по четыре-пять вылетов, вели бои, а затем ехали в Альканьис под бомбежку.

…В один из горячих дней около полудня мы возвратились после третьего боевого вылета. Два из них сопровождались тяжелыми боями. Сбили пару «фиатов», кое-кто нахватал порядочно пробоин.

Маленький Хосе, осмотрев наш «москас», широко и радостно улыбался:

— Спасибо, хефе! Ни одной дырки!

— Пожалуйста, Хосе! Рад стараться! — улыбнулся я и шутливо откозырял своему технику. Мы оба были очень довольны. Посмеиваясь, я взъерошил его черные волосы, а он похлопал меня по спине где-то между лопаткой и поясницей. Я твердо помнил трогательную просьбу своего техника — не привозить пробоин. Хосе остался у машины, чтоб дотошно, как обычно, проверить матчасть, проследить за заправкой и пополнением боекомплекта, а я пошел на КП.

Едва я доложил Е.С.Птухину о результатах последнего вылета, как зазвонил местный телефон. Дежурный из въезда на аэродром сообщил:

— Хефе, камарадо руссо просит разрешения проехать к вам.

— Пропустите…

Хотелось отдохнуть, но раз пожаловал гость — надо принимать.

Вскоре у навеса КП остановилась легковая машина. Из нее вышел невысокий товарищ средних лет в штатском. Я видел его впервые и ждал представления.

— Дивизионный комиссар Усатый, главный политический советник республиканской армии.

Я отрапортовал, как и положено, о боеготовности самолетов, вылетах и результатах воздушных боев.

— В настоящее время эскадрилья находится в готовности номер два. Машины по звеньям рассредоточены по аэродрому, летный состав — у самолетов, товарищ дивизионный комиссар.

Главный политический советник республиканской армии протянул мне руку.

«Усатый-то Усатый, только вот усов никак не замечаю. Настоящих, запорожских», — подумал я про себя.

Я представил советнику начальника штаба Кригина, инженеров Лопеса, Мануэля.

— Навестил вас, чтобы познакомиться с летчиками вашей эскадрильи, — сказал Усатый.

— Товарищ дивизионный комиссар, при готовности номер два я не смогу собрать летный состав.

Советник вскинул густые брови:

— Знаю. Да и не надо. Собрание я проводить не намерен. Обойдем звенья — вот и познакомимся. Так оно и лучше. Пройдусь на своих двоих, а то либо сижу, либо езжу. А скажите, товарищ Гусев, почему это машины расположены не как обычно, а по кругу?

«Заметил! — подумалось мне. — Сразу заметил. Быстрый глаз».

— Аэродром позволяет рассредоточить самолеты по кругу, что уменьшает потери при бомбежке противником и ускоряет взлет всей эскадрильи.

Усатый двигался быстро и легко. Гражданский костюм сидел на его статной фигуре по-военному, словно влитой. Я шел чуть позади старшего по званию. У машины Ивана Панфилова дивизионный комиссар первым вступил в разговор. Представить его я так и не успел.

Стоял полуденный зной. Сидя в кабине, Иван обмахивался снятым с головы шлемом.

— Помогает? — улыбнувшись, спросил Усатый.

— Трохи-трохи… — ответил наблюдательный Панфилов, безошибочно угадав в подошедшем уроженца Украины. И слово за слово, между дивизионным комиссаром, командиром звена и ведомыми завязалась непринужденная беседа. Комиссар рассказал о положении на фронтах и взаимоотношениях разных партий, входящих в состав правительства. Очень образно, живо передал свой разговор с одним из руководителей анархистской организации здесь на фронте. И закончил с ноткой сожаления в голосе:

— Так смотришь по делам, вроде не плохой парень. И сам хорошо воюет, и подразделение его крепко держится… А в головах — полный кавардак. Муть.

Простота в обращении, знание многих вопросов политической и экономической жизни Испании, умение разобраться в авиационных делах свидетельствовали о большом опыте работы дивизионного комиссара Усатого. Потом, поинтересовавшись нашим житьем, боевой работой, главный политический советник спросил: