Год, Год, Год… - страница 6

Саак стоял перед шкафом с лекарствами, рассматривал на свет прозрачную жидкость во флаконе, не видел ничего, прислушивался.

— Научно-исследовательский институт, — сказала девушка.

— Который? — спросил Стефан.

— Никто не болел, медицинская помощь никому не требовалась… Сидела целыми днями одна… Около года так…

— Да?

— Склянки, марля, тишина… Люди работали, а я бездельничала. — Девушка поглядела на чемодан. — Но не только по этой причине, есть еще одно обстоятельство.

Саак с нетерпением ждал — какое же?

Он озабоченно взболтнул флакон, еще раз посмотрел его на свет и, не вникая, быстро поставил на полку, взял горчичного цвета баночку и снова поднес к глазам.

— Можете не говорить, если личное.

— Саак, — окликнул его врач.

— Да…

— Что будем делать, Саак?

Они поглядели друг на друга. Саак отложил горчичную баночку, закрыл окно и пожал плечами. Его белый, в пятнах, халат не был чист, ботинки на ногах были великоваты и сильно разношены. Круглые, в металлической оправе очки держались на ниточках.

— Что же ты у меня спрашиваешь? — сказал он. — Дела тебе надо сдавать, что еще?

— Да, конечно, — сказал врач.

Больной, охая, заглянул в дверь.

— Сегодня не могу, завтра придешь. — Врач шагнул к двери, прикрыл ее — человек за дверью быстро убрал руку. — Часы приема закончены.

— Стефан, очень плохо себя чувствую, Стефан, — сказал больной за дверью. — Голова кружится. Клянусь ребенком, еле на ногах стою.

— Знаю, ты всегда еле стоишь.

Нора смотрела на этого высокого недоброго человека в коричневом пиджаке под халатом. Больной за дверью стонал, и слышать это спокойно было невозможно. А врач, недовольно морщась, мыл руки.

Послышалось постукиванье каблучков об пол. Врач с мылом в руках обернулся, посмотрел. Нора открыла дверь, выглянула.

— Вам плохо, да?

Врач молча следил.

— Очень, — отозвался печальный, расслабленный голос. Больной уже направлялся к выходу. — Очень плохо себя чувствую. Не принимают, что делать…

— Разве можно так! — сказала девушка врачу.

Врач уже вытирал руки — у него были бледные небольшие руки, несмотря на то, что сам был крупным мужчиной. Держа руки на весу, он подошел к письменному столу, сдул пыль со стекла, переставил что-то.

— Больные в стационаре меня ждут.

И вышел из комнаты. Девушка снова села. В комнате было душно, окно было закрыто.

— Всегда вы так работаете? — спросила девушка у Саака.

Сааку хотелось уйти. Но он подумал, что отныне ему с ней работать, надо быть начеку.

— Ничего у него не болит, — сказал он. — Просто ленивый человек. Дома ругают его — он сюда идет. Будто бы больной.

— Он ведь стонал — разве нет?

— Привычка. А так здоровый мужчина, здоровее меня. Когда говорим, что здоровый, обижается.

— Но… — И, подумав, что с подчиненными надо быть построже, Нора, сощурившись, продолжала: — Так не годится. Если у больного имеются жалобы, его надо выслушать.

Сааку захотелось уйти. Эти сощуренные глаза навели на него тоску. «Ни образования у меня, ни свидетельства. Выгонит непременно. Как узнает, что шофер, а работаю фельдшером… Куда мне тогда». В дверь заглянула сестра.

— Я пойду, — сказал Саак, показывая пальцем на дверь. — Вы… ты посиди тут, сейчас Стефан вернется.

Через раскрытую дверь был виден конец коридора. Женщины в белых халатах, сбившись у окна, смотрели в сторону приемной. Больница вся пришла в движение. Нора чувствовала это и довольно, и с грустью, немножечко пугаясь, думала о предстоящей своей роли тут. Под грудью беспокойно билось сердце, что-то, казалось, капало, тяжело, капля за каплей капало и не кончалось.

Быстрым шагом прошла к столу вытянутая в струнку девушка в белом халате, взяла со стола журнал и так же поспешно, прижав его к груди, пошла к выходу и только мельком, краем глаза посмотрела на Нору. Но у самой двери обернулась и посмотрела снова. Новый врач с сердитым лицом сидела и смотрела прямо перед собой. Медсестра тихонько прикрыла за собой дверь, пошла к ожидающим ее женщинам и, пожав с сомнением плечами, не останавливаясь, прошла мимо.

Стефан не был хорошим студентом. Он даже не разобрался толком — это ли было его призвание. Из рабфака сразу в институт. Кто-то из старых друзей отца навестил их с матерью. Сидел, разговаривал тихим соболезнующим голосом, словно отец недавно только умер. Вздыхал, жалостливо оглядывал обоих. От угощения отказался, чтобы не утруждать хозяев. Согласен был, не согласен — кивал головой, соглашался.