Год наших тайн - страница 21

Мы перестали делать вид, что занимаемся вместе. Наше время после лекций было слишком драгоценным, чтобы тратить его на теорию музыки или статистику. Мы просто съедали ланч и валяли дурака. И обжимались.

По четвергам, когда у ее соседки Кэти был послеобеденный семинар, мы часто брали ланч с собой и ели в комнате Скарлетт. Иногда она играла мне на гитаре. Но все всегда заканчивалось объятиями на ее кровати.

Первый шаг всегда делал я. Скарлетт была застенчива. Верхом зазывного поведения для нее было исподтишка рассматривать меня своими ореховыми глазами. Потом она краснела и отводила взгляд. Но когда я привлекал ее к себе на колени и целовал в шею, она таяла, как теплое масло. А когда я укладывал ее на спину на кровать, она тянулась ко мне и целовала так, будто умирает от жажды, а мой поцелуй – последний глоток воды на свете.

Потом наступало два часа, мой таймер пищал. Я извинялся и уходил, всегда с сожалением.

В другое время мы не встречались. Иногда она задавала наводящие вопросы, типа «какие планы на выходные?». И я всегда отделывался пустыми отговорками: «В пятницу и субботу вечером работаю нянькой». После этого я всегда менял тему разговора. Она понимала намек и прекращала рас-спросы.

Скарлетт, к счастью, не была приставалой. Думаю, она понимала, что я даю ей все, что могу.

Это был странный уговор. Но это был наш странный уговор.

Однажды холодным октябрьским днем, когда мы шли в ее комнату, во Дворе первокурсников на нас обрушился ливень. Небо разверзлось, когда мы проходили мимо старых дубов, листья которых золотились на каменной дорожке. Мы побежали, как только на нас упали первые гигантские капли. Но очень скоро дождь превратился в потоп, и бежать уже не было смысла. Мы успели промокнуть до нитки, когда остановились посреди двора, где тяжелые капли стучали по брусчатке. Смеясь, я обнял Скарлетт и поцеловал – губы горячие, дождь холодный. Гроза прогнала всех с улицы, и на дорожке остались только мы вдвоем, со слившимися губами. Когда я крепко прижал ее к себе, она застонала.

– Пойдем внутрь, – сказал я хриплым голосом.

Держась за руки, мы побежали в ее комнату. Бросили промокшие сумки на пол и с хохотом повалились на кровать.

Потом Скарлетт собрала в кулаки промокшую ткань моей майки и потянула вверх. Я пригнул голову, чтобы она могла снять с меня одежду. А потом, освободив голову, увидел выражение лица Скарлетт. На нем было написано: «Господи Иисусе». Затем ее руки засновали по моему телу.

Сердце у меня заколотилось как бешеное. Трясущимися руками я тоже содрал с нее топ через голову. Целуя ее, расстегнул промокший лифчик. Потом положил руки ей на плечи и опрокинул на кровать.

– М-м-м, – произнесла она, когда мои губы стали прожигать дорожку на ее коже от шеи до самого подбородка.

– Скарлетт, – прошептал я. – Какое у тебя красивое тело.

Я лег поверх нее, взяв в ладони ее груди. А когда я стал большими пальцами поглаживать ей соски, она чуть не свалилась с кровати.

– Ох ты, – выдохнула она.

– Что? – Я чувствовал, что теряю над собой контроль, но в хорошем смысле, или так мне казалось. Но теперь я поднял голову, чтобы увидеть выражение ее лица.

– Как хорошо, – выдавила она.

Значит, все в порядке. Я склонился к ней, целуя полуоткрытыми губами ее шею и плечо. Скарлетт просто задыхалась в моих объятиях. Она подняла руки, запустила пальцы мне в волосы. Потом провела ими по моей шее.

У Скарлетт была бархатистая кожа, я мог бы гладить ее день напролет, и мне было бы мало. Мои губы начали исследовать теплый рельеф ее груди. А когда я увлажнил один из сосков языком, то услышал, как она резко втянула воздух. Ее тело замерло. В этот раз я не принял ее реакцию за недовольство. Улыбаясь, я взял в рот кончик ее соска. Это вызвало тихий стон, который отозвался в моем уже вздрагивающем члене.

Черт, эта девчонка просто убивает меня. И вовсе не потому, что я уже давно не занимался сексом. У меня был жар из-за того, как она смотрела на меня – с выражением удивления, восторга и желания.

С чмоканьем выпустив ее набухший сосок, я взялся за вторую грудь. Я мог бы делать это бесконечно, пока она издает эти тихие призывные звуки.