Год последнего орла - страница 15

— Это Ярко-Зеленая Смерть, — сказала Либби через плечо и подложила женщине под голову маленький коврик. Больную продолжало трясти, судороги усилились, но стоны стихли.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула Либби. — Это конец. Поражены и мозг и периферическая нервная система.

— Чем? — спросил я, чувствуя, как у меня пересохло в горле. — Чем поражены?

— Воздушными загрязнениями. Она ходила без маски. Так долго не протянешь. — Она многозначительно поглядела на меня, потом начала искать что-то в своем саквояже. Наполнив шприц, она приподняла руку женщины и ловко всадила иглу.

Руки женщины перестали биться, голова откинулась в сторону, глаза погасли.

— Что это был за укол, Либби? — спросил я. У меня мороз пробежал по коже.

— Смертельная доза, — сухо ответила Либби.

Она поднялась, двое санитаров подошли к женщине, сложили ей руки на груди, положили ее на тележку и увезли.

— Смертельная? — переспросил я. — Либби, ты хочешь сказать…

— Да. Смертельная.

— Но как ты… как ты могла?

— Это входит в мои обязанности, — ответила Либби. — Не думаешь ли ты, что в больницах хватает мест для неизлечимых?

— Я, конечно, понимаю. Но как ты могла…

— Тебе что, предъявить разрешение? — спросила она, нервно рассмеявшись, и вдруг опустилась на стул.

— Послушай, — сказала она, — я креплюсь, как могу. Я знаю, что должна это делать. А теперь являешься ты, и я из-за тебя опять все это переживаю, как десять лет назад…

Слезы потекли у нее между пальцев.

— Пожалуйста, прости меня, — взмолился я. — Я просто плохо ориентируюсь… Тут все так переменилось… Пойдем отсюда!

— Пойдем, — ответила Либби, сердито вытирая глаза. Мы поспешили к двери. Воздух, насыщенный серой, впился нам в глаза, и мы оба надели маски.

— Послушай, давай пойдем в подземный ресторан.

Мы зашли в маленький, уютный зал и сели у окна. Столы были накрыты красными скатертями, а на окне колыхалась клетчатая занавеска. Мы набрали свой заказ по автомату, но разносили еду смазливые официантки с длинными острыми ушами и маскарадными хвостами. И я потратил остаток своих спецталонов на аляскинскую клубнику к кофе.

Состав Комитета по Орлам был более чем странным. В него вошел один политик, один бизнесмен — владелец заводов искусственных деревьев, три университетских деятеля, и всего один-единственный орнитолог и вообще один-единственный биолог — я! И когда я шел по коридору в зал, отведенный для заседания, меня одолело такое острое предчувствие грядущего провала, что пришлось остановиться возле автомата с водой и принять несколько успокаивающих таблеток. К счастью, мне вспомнился профессор Стэдмен, и это меня несколько ободрило: в конце концов, я всегда могу обратиться к нему за поддержкой и советом…

— Наша сегодняшняя задача, джентльмены, — начал я заранее отрепетированную речь, — заключается в разработке планов защиты Американского Орла, нашей национальной эмблемы, в течение всего угрожающего периода празднования. Перед нами гигантская задача, джентльмены. Сегодня на всем континенте осталось лишь тринадцать орлов последние остатки великой и мужественной расы!

— Мы должны уберечь их, — сказал доктор Наттолл из Калифорнийского университета. — Не будем больше терять время! — И тут он многозначительно поглядел на мистера Балли, политического воротилы из Чаттануги. — Я предлагаю немедленно организовать двухгодичную исследовательскую программу.

— Но, джентльмены, ведь мы — чрезвычайный комитет! — возмутился я. — Мы собрались здесь, чтобы разработать планы защиты орлов именно в дни праздника. Насколько я понимаю, их нужно оберегать от прожекторов, опрыскиваний, охотников, отравленной рыбы, строителей и даже зевак. Я уже связался с губернатором Аляски и получил его твердое обещание защитить восемь орлов, находящихся на его территории. Я говорил также с губернатором Флоридаполиса…

— Ну да. На Аляске этих птиц уже поймали и посадили в большую, прочную клетку, — подтвердил доктор Поддл из «Чидетройт Дайнэмикс». — На аляскинцев всегда можно было положиться.

Я не поверил своим ушам.

— Конечно, — добавил он успокаивающе, заметив мое отчаяние, — они охотно продадут нам несколько штук по десять тысяч долларов за птицу, если мы захотим использовать их на праздновании с просветительскими целями. Мне об этом сообщил коллега из тамошнего университета.