Год в гареме Дубая. «Золотая клетка» - страница 3
Девушки предложили посидеть в баре, но я не рискнула. В Дубае очень не любят молодых россиянок, путешествующих самостоятельно без присмотра взрослых родственников или туристических компаний. Как видите, я была предельно осторожна. Мы отправились погулять к фонтанам, там встретили еще трех наших стюардесс и Вадима. Он представился именно так.
Вадим работал в одном из логистических центров, к нам подкатил, услышав русский щебет, не навязывался, был вежлив и обаятелен. Нет, я не влюбилась и даже не очень им интересовалась, меня заботило только предстоящее интервью. У девушек на следующий день рейсы, а у Вадима два выходных, и он предложил показать мне Дубай, сказал, что так скучает по русской речи, что готов болтать не умолкая.
В первый день мы действительно осматривали великолепный город, случайно встретили двух местных знакомых Вадима по бизнесу, которые назвали меня красавицей (но я помнила, что комплименты арабов никогда нельзя воспринимать на веру).
Нужно различать исконных арабов-локалов и арабов-экспатов, много лет живущих в Дубае, это не одно и то же! Среди арабов-экспатов много египтян, ливийцев, иорданцев и пр. Они давным-давно в Эмиратах, имеют дубайские паспорта, они свои.
Свои, да не совсем.
Именно арабов-экспатов наши соотечественницы обычно принимают за шейхов и их родственников.
Они могут быть одеты похоже, вести себя похоже, но!..
Очень многие арабы-экспаты прижились в Дубае, они имеют хорошие доходы, дома, машины, даже покупают дорогих арабских скакунов и верблюдов, но!..
Локалы с ними дружат, приглашают на праздники, ходят к ним в гости, но!..
Арабу-экспату НИКОГДА не занять ведущую должность, например, в правительстве. Почему? Он не королевской крови, не принадлежит к одной из правящих в ОАЭ династий шейхов.
Так шейхи оберегают свои кровные, родственные интересы, иначе страна будет очень скоро «размыта» пришлыми.
На следующий день поехали в Абу-Даби. Я была крайне ограничена в средствах, вернее, деньги были, но все в долг, неизвестно сколько мне придется искать работу, ведь гарантии, что первое же интервью завершится подписанием договора, не было и быть не могло.
Поэтому я отказывалась от походов в рестораны, предпочитая перекусывать на ходу.
На одной из заправок по пути Вадим принес попить. Вкус воды из бутылки мне показался странным, но он объяснил, что нужно привыкать, арабы норовят добавить специи во все подряд, мол, в кофе столько кардамона, что это скорее кардамон с кофе, а не наоборот. С этим я уже была знакома, а потому воду выпила.
Остальное не помню…
Я проснулась от сильнейшей головной боли. Протянула руку, чтобы включить свет, и вспомнила, что нахожусь за тысячи километров от дома в другой стране в гостинице.
Открыла глаза и тут же рывком села с вопросом:
– Где я?
Вопрос предназначался девушке, которая что-то делала у небольшого столика. Та обернулась:
– Что?
Сообразив, что говорю по-русски, повторила вопрос по-английски. В ответ девушка с криком выскочила за дверь.
Я огляделась. Помещение ничуть не похоже на гостиничный номер в здании из стекла и бетона посреди проспекта Дубая, где я должна быть, скорее какой-то большой роскошный шатер, хотя с современной мебелью. Вокруг нечто вроде гостиной, в открытую дверь видна спальня. Я на диване в своей одежде. Значит, не больница, и то хорошо.
Остальное рассмотреть и додумать не успела – в помещение вошла женщина в черном одеянии.
– Где я? Что случилось?
– В Руб-эль-Хали.
Я понятия не имела что это такое. Осознав, что не вижу своей сумки, засуетилась.
– Простите, где мои вещи? В сумке документы и телефон… Мне нужно позвонить.
– Они тебе не нужны. – Глаза в прорези никаба смотрели жестко, почти с ненавистью.
– Что происходит? Кто вы?
Против воли в моем голосе появились истерические нотки. Но кто бы не заистерил, обнаружив себя в совершенно непонятном месте без документов и связи? Если честно, накатила паника, тем более странная женщина в черном неприязненно фыркнула:
– Ты задаешь слишком много вопросов.
Теперь я просто взвыла:
– Где я?!
Абая надежно скрывает фигуру, даже если она пожала плечами, я не заметила, да и не могла заметить, поскольку услышала то, чего просто не могло быть: