Год змеи - страница 24

— Прошу, Низам-ака, — приветствовал он Холматова и указал место за приставным столиком.

Холматов неторопливо осмотрел кабинет, задержал взгляд на почвенной карте совхоза, что висела на стене, и уж затем только осведомился:

— О цели моего приезда знаете?

— Нетрудно догадаться, — ответил Махмуд. — Раз приехали со специалистами, значит, предстоит проверка.

— Верно. Заявление поступило на имя первого секретаря райкома партии. От бригадиров ваших.

— О чем оно, если не секрет?

— О неправильных действиях руководства совхоза. Вам нужно ознакомиться с ним и написать объяснение. Таков порядок. А уж потом мы сделаем выводы.

Махмуд пробежал глазами жалобу. Тут же, на листке из блокнота, изложил по этому поводу свое желание — дескать, приказ суровый издал для того, чтобы раз и навсегда покончить с самоуправством, несущим вред хозяйству.

Комиссия измерила площади пересева и согласилась с тем, что бригадиры проявили недисциплинированность. Но, однако ж, пришла к решению, что:

1. Директор Шарипов не имел права перечеркивать труд сотен людей и заставлять пересевать поля.

2. Для наказания виновных вполне достаточно было бы выговора.

3. В результате пересева затрачено много лишнего труда и средств.

4. Результаты пересева — непредсказуемы.

Авторы жалобы торжествовали. И хотя в выводах комиссии ничего не было сказано о денежном начете на провинившихся, в следующем письме уже на имя начальника областного производственного управления сельского хозяйства, появилось требование отменить приказ о начете, поскольку он наносит ущерб материальным интересам трудящихся.

Явились новые члены комиссии.

— Не успокоятся, пока не добьются своего, — сказал Махмуду начальник отдела растениеводства управления Урунов. — Отмените приказ, и будем считать инцидент исчерпанным.

— Ну нет, — возмутился Махмуд. — Я свое решение считаю правильным. И не советую вам идти на поводу у жалобщиков только потому, что они пишут во все инстанции.

— Не горячитесь, Махмуд Шарипович, — сказал Урунов. — Если уж человек сказал «а», ему ничего не остается, как произнести «б». Выводы комиссии райкома партии вы приняли как верные, иначе бы написали о своем несогласии с ними. Ну а чего же теперь-то хотите?!

Логично, думал Махмуд, но если я отменю свой приказ, грош мне цена как директору. Тем более, что о тяжбе этой знают в совхозе даже дети, и все с интересом ждут, чем она кончится. Он покачал головой:

— Нет, не отменю.

— «Котельщик сам решает, где ставить котлу ушко», — развел руками проверяющий. — Я свое дело сделал, предупредил вас…

А жалобы продолжались, и «кампания» комиссий растянулась ровно на месяц. Председатель последней из них по-дружески сказал:

— Да плюньте вы на этот начет, ведь и сумма-то для совхоза мизерная. Неужели вам не дорого время, нервы, наконец, — работать надо, а не с комиссиями валандаться.

Надоело все это Махмуду, он отправился в райком партии.

Первый секретарь выслушал внимательно всю историю, предложил написать докладную.

— Рассмотрим на заседании бюро, думаю, поддержим вас полностью, — сказал Базаров. — Поставим в известность областные организации.

На этом все и кончилось. Бригадиры работают как миленькие, не получая зарплаты. К директору относятся терпимо, но в любой момент могут подставить ножку. Об этом Махмуд знает…

Махмуд стал плохо спать по ночам. Если бы кому-нибудь сказал причину, наверное, засмеяли бы. Да, из-за женщины, из-за любовной лихорадки. Перебирая в памяти все их нехитрые разговоры, каждому слову ее придавал он особый, значительный смысл.

Вот и в это совсем еще раннее утро голова его занята Майсарой. И не сказать, чтобы только отрадными были мысли о ней. Нужно было как-то решать задачу извечного «любовного треугольника».

Зазвонил телефон, Махмуд стремительно схватил трубку — начинались дела, и это отвлекало, снимало душевную боль.

— Доброе утро, Махмуд Шарипович, жду вас на шир-чай.

Шарипов несколько удивился звонку, ведь Шайманов после того первого их застолья в гости к себе директора почему-то не приглашал.

«Что бы там ни было, пойду, — решил Махмуд. — Беседа с единомышленником все-таки куда приятней, чем беспомощное обдумывание задачи с несколькими неизвестными».