Годы и судьбы - страница 11

На закупленных пяти «Мессершмиттах-109», двух бомбардировщиках «Юнкерс-88», двух «Дорнье-215» и «Хейнкеле-100» полетали многие наши летчики. Немецкие самолеты были изучены, выявлены их сильные и слабые стороны. Соответствующие рекомендации вместе с силуэтами машин были переданы строевым частям.

Август 1941-го. Главного инженера и заместителя командующего ВВС вызвали в Ставку. «Зачем? — размышлял генерал-майор авиации Петров, проезжая по затемненным улицам Москвы. — Какие данные потребуют: о последних испытаниях, об эвакуации научно-исследовательского института, об оснащении техникой действующих формирований? А, быть может, по докладной записке?..»

Такая записка была. И написал ее он, Петров. Она содержала некоторые соображения по массированному использованию авиации против танков. В Ставке обратили внимание на то, что главный инженер неплохо разбирается в вопросах тактики и оперативного искусства. И вот личный разговор со Сталиным. Петрову поручают самому осуществить один из разработанных им вариантов, организовать мощный удар с воздуха по танковой группе противника, прорвавшейся из района Стародуб — Новгород-Северский в тыл Юго-Западного фронта.

В специальной воздушной операции участвовало 450 самолетов. Следя за событиями на земле и в воздухе, Петров сразу же понял, что замысел удался, танки Гудериана подверглись сокрушительному удару.

В докладе командующего войсками Брянского фронта в Ставку о боевых действиях сообщалось: только 30—31 августа уничтожено более 100 танков, 20 бронетранспортеров, над полем боя сбито 55 самолетов противника.

Петров не раз организовывал мощные удары с воздуха по фашистским войскам. Во время обороны и контрнаступления под Москвой возглавляемая им группа резерва Верховного Главнокомандования уничтожала живую силу и технику противника на дмитровском направлении, в полосе между Московским морем, Клином и Волоколамском, а затем и под Ржевом.

Командуя авиагруппой специального назначения, Петров не терпел шаблона. Вверенные ему авиационные части использовали для внезапных ударов темноту ночи и низкую облачность.

Еще шла воина, а генерал-лейтенанта авиации Петрова отозвали с фронта. То был период, когда в конструкторских бюро рождались первенцы отечественной реактивной авиации. И снова дела инженерные, научно-исследовательские. Новые задачи, новые задания. Более сложные, более трудные… Возглавляя большой научный коллектив, который постоянно нуждался в новых кадрах, Петров столкнулся с тем, что выпускники вузов порой очень медленно входили в курс дела, не имели достаточных навыков в исследовательской работе, с какой-то робостью включались в творческий поиск новых решений. Как поломать эту болезнь затянувшегося становления?

На память приходили годы учебы в академии, работа в НИИ, нелегкая стыковка теории и практики в ЦАГИ, беседы с конструкторами, учеными. Петров пытается повторить свой довоенный эксперимент в новых условиях и… встречает сопротивление. Отступить? Не тот характер. Да и идеи, которые он вынашивал, имели сторонников, горячих, энергичных.

В Совете Министров его поддержали. Но как! «Идея правильная. Нужно ее решать и прямо сейчас. И лучше всего вам. Иван Федорович, взяться за это дело».

Не стану пересказывать во всех деталях историю создания нового вуза, который ныне называется Московский ордена Трудового Красного Знамени физико-технический институт. Не все получалось сразу, с первого захода, не все шло гладко, но отступать было нельзя.

Петров оставался Петровым. Некоторые недоумевали: зачем ему, немолодому уже человеку, заслуженному генералу, по многу часов беседовать с юношами, которые только вчера выдержали конкурсные экзамены? А он видел в этих первокурсниках инженеров завтрашнего дня.