Годы и судьбы - страница 13

стр.

Однажды товарищи предупредили Павлыка, что за ним установлена слежка. Но скрыться из города он не успел: арестовала полиция. Прошло шесть месяцев. За отсутствием прямых улик суд вынужден был его освободить.

После выхода из тюрьмы продолжал активную революционную деятельность. Сейчас от коммуниста требовались главным образом выдержка и конспирация, великая вера в ленинские идеи. Работать в условиях подполья и разгула реакции пришел уже не юноша, а опытный революционер. Павлык не жалел сил, всего себя отдавая революционному делу. Это была непримиримая, опасная война за умы и сердца людей. За национальное и социальное освобождение и счастье своего народа. Однажды полиции удалось напасть на его след.

…После допросов, сопровождаемых зверскими пытками и истязаниями, Николай лежал в камере-одиночке без сознания. Жандармы запретили свидание с родными и близкими. Они даже скрывали, где он находится. Пошли упорные слухи о его гибели. Дошла об этом весть и на Советскую Украину. В январе 1931 года в газете «Коммунист» был опубликован некролог. В нем отмечались большие заслуги стойкого коммуниста-ленинца Николая Павлыка в развитии революционного движения Западной Украины и Польши.

Он в это время лежал, изуродованный палачами, в тюремной камере. В Луцке шли затяжные дожди. Но, несмотря на непогоду и угрозы полиции, в память о погибшем товарище рабочие вывесили на домах траурные флаги.

Когда стало известно, что Павлык жив, в его защиту подняли голос коммунисты, все честные люди. Бастовали рабочие, объявили голодовку политзаключенные — и все ради того, чтобы он не погиб в застенке. Для него это был великий урок пролетарской солидарности и партийной верности.

В феврале 1934 года, после трех лет судебного следствия, Павлык вместе со своими товарищами по тюрьме вошел в зал, где готовилась над ним судебная расправа. Они шли гордо и смело, подняв головы, измученные, поседевшие, не сломленные.

Его приговорили к восьми годам тюрьмы.

Освободительный поход Красной Армии в 1939 году открыл новую страницу в его поистине героической жизни. Николай Иванович весь отдался партийной работе. В начале сорокового года его направляют учиться в Москву, в партийную школу. Успешно закончив ее, за три месяца до начала Великой Отечественной войны он возвращается во Львов.


С первых дней войны Павлык в строю защитников города.

В это трудное и суровое время Николай Иванович дни и ночи проводит на заводе. Руководит эвакуацией оборудования, организует рабочие дружины. В разгар этой работы на завод приехал работник городского комитета партии. Он передал Павлыку решение горкома, в котором было записано, что товарищу Павлыку предлагается остаться на оккупированной территории для подпольной работы.

— Вот ваши новые документы, — сказал работник горкома, протягивая ему бумаги.

Николай Иванович внимательно просмотрел их и удовлетворенно улыбнулся: сделано добротно.

Каждый, кто принимал участие в войне, знает цену мужества. Опасное поручение получил Николай Павлык.

Осенью сорок первого года в оккупированном Львове и других городах все чаще гремели выстрелы и все чаще военные патрули фашистских комендатур обнаруживали трупы своих солдат и офицеров. В различных местах вспыхивали пожары. Горели склады, гаражи, дома, в которых находились фашистские захватчики. Это были первые зарницы народной мести, партизанской борьбы.

Павлык, теперь он «пан Гробовой», работает продавцом в в хозяйственном магазине, где организуется явочная квартира. Сюда приходят связные партизан. Получают инструкции, хранят оружие и боеприпасы.

Известно, что от подпольщика всегда требуется огромное напряжение сил, осторожность, выдержка. Работать в городе, где тебя многие знают и среди этих многих есть не только друзья, вдвойне трудно. Николай Иванович с честью выполняет поручение партии.

После освобождения советскими войсками Западной Украины и древнего Львова Николай Иванович принимает активное участие в восстановлении родного завода и города. Долгое время он трудится на посту заместителя председателя райисполкома. Затем его направляют на работу в облисполком.