Годы молодости - страница 27
— Разве можно в спиритизм не верить, если религия учит нас, что душа наша бессмертна и продолжает жить в загробном мире, — ответила Леля.
Мужчины иронически улыбались.
— А что же происходило на ваших сеансах? — интересовался Александр Иванович.
— Стол двигался, стучал, звонил колокольчик. Были прикосновения, холодные флюиды.
— А как же стучал стол? Ведь весь пол покрыт ковром, — удивился Александр Иванович.
— Конечно, ковер убирали. До сеанса мы самого медиума и не видали. Приезжал его секретарь, дававший указания, как расставить мебель. Мы убрали все лишнее. Медиум поставил условием, — оживленно рассказывала Леля, — чтобы на сеансе было немного народу. Бывают индивидуумы, которые непроизвольно препятствуют духам выявлять себя. Тогда медиуму приходится прерывать сеанс и просить их удалиться.
Александр Иванович рассмеялся.
— Как, вы не верите в потусторонний мир и возможность общения с ним? — удивилась Леля.
— Что вы, Елена Ивановна, как же можно в это не верить. Я сам участвовал в нескольких спиритических сеансах и даже сам был медиумом.
— Что, — воскликнула она, — вы медиум? Это чрезвычайно интересно. Господа, слушайте! Александр Иванович признался, что он медиум. Расскажите же, что это, как это… А сейчас вы еще обладаете силой медиума?
— Как вам сказать… Мебель здесь в комнате та же самая? — Услышав утвердительный ответ, Александр Иванович подошел к креслу и попытался поднять его одной рукой за заднюю ножку. — Нет, теперь я этой силой больше уже не обладаю.
— Почему же? — В голосе Лели звучало разочарование.
Куприн улыбнулся:
— Видите ли, тогда я был гораздо моложе, и мебель в квартире, где происходили сеансы, была много легче.
Все засмеялись.
— Нет, вы шутите, — настаивала Леля. — Расскажите, как это все бывает.
О том, как Куприн был медиумом, я знала раньше. Он рассказывал мне об этом, когда я была еще невестой.
— Чтобы доставить вам удовольствие, Елена Ивановна, я могу рассказать, как это происходило.
Было это лет десять тому назад. В то время я уже год был подпоручиком в одном армейском пехотном полку>{26}. По понятным причинам — ведь с тех пор прошло всего десять лет — я не назову ни полк, в котором я служил, ни имен действующих лиц, кроме своего. Однажды в офицерской столовой мне показали капитана — высокого мрачного молчаливого человека. У него была длинная борода, и он всегда носил очки.
«Знаете, — сказал мне сосед по столу, указывая на него, — капитан этот — спирит. Он скрывает это, и сеансы его проходят в строгой тайне. Медиум к нему приезжает из соседнего города. Разболтал, конечно, его денщик. Нам, офицерам, сколько мы ни старались проникнуть на его сеансы или хоть узнать о них что-нибудь подробнее, ничего не удалось».
Меня все это страшно заинтересовало, и я решил во что бы то ни стало проникнуть в тайну капитана. Задача была трудная, у капитана никто никогда не бывал. Жил он замкнуто, нелюдимо, был известен как деспот и скаред. В полковом буфете капитан избегал общества и угрюмо пил пиво за отдельным столиком.
Исследовав нашу полковую библиотеку, я нашел там несколько разрозненных номеров старого «Ребуса» (журнал, издававшийся известным профессором спиритом Бутлеровым). Этот журнал за ненадобностью библиотекарь подарил мне. Достаточно ознакомившись с содержанием статей и письмами различных спиритов, я повел атаку на капитана. В буфете я останавливался с кем-нибудь из молодых офицеров неподалеку от сидевшего за столиком капитана и громко, чтоб слова мои доносились до него, изрекал что-нибудь такое: «Нет, что бы вы ни говорили, а, конечно, в мире есть чрезвычайно много таинственного, и во многое ум человека не в силах проникнуть. Все же я верю, что общение с потусторонним миром возможно. И хотя способы общения с ним еще только намечаются, когда-нибудь мы будем близки к раскрытию многих, в настоящее время загадочных для нас явлений».
Всячески варьируя эту тему, в присутствии капитана я как можно чаще возвращался к ней. Иногда я садился один за столик неподалеку от него и принимал задумчиво-сосредоточенный вид, подходившим ко мне товарищам отвечал рассеянно.