Гоген в Полинезии - страница 6
около дюжины картин за четыре месяца, что провел на острове, пока болезнь не
принудила его возвратиться во Францию.
Мартиникские картины Гогена лучше и светлее его прежних творений, и он по праву
мог быть доволен ими. Но в это же время остальные импрессионисты, не покидая Парижа,
создавали куда более красочные пейзажи. Новые полотна Гогена были встречены
равнодушно и не нашли покупателей. Сильно расстроенный, он вновь обрел убежище у
доброй мадам Глоа-нек в Понт-Авене.
На этот раз он провел здесь девять месяцев. Внешне дни протекали однообразно и
уныло, но, если говорить о творчестве, это была самая важная и насыщенная пора его
жизни. Гогена давно не удовлетворяла программа импрессионистов, ведь она в конечном
счете сводилась к тому, чтобы возможно точнее отображать действительность, пусть даже
увиденную по-новому. Еще меньше привлекали его попытки Сёра превратить живопись в
точную науку. Осмыслить и найти свой путь ему, как ни странно, помог художник Эмиль
Бернар, двадцатилетний юноша с чутким и нервным лицом. Летом 1888 года Эмиль с
матерью и миловидной сестрой Мадлен приехал отдохнуть в Бретань. Он познакомился с
Гогеном два года назад, но только теперь они сблизились настолько, что стали всерьез
толковать друг с другом об искусстве. Выяснилось, что их взгляды поразительно сходятся:
оба считали главной задачей живописи воплощать яркие видения и идеалы, а не
отображать действительность. Вот как сам Гоген излагал их программу: «Не пишите
слишком много с натуры. Искусство есть абстракция. Ищите абстракцию в природе,
предаваясь грезам перед ее лицом, и прежде всего думайте о будущем творении». Тесно
сотрудничая, друзья принялись проводить свои теории в жизнь и создавать новый стиль.
Постепенно пронизанная светом воздушная перспектива импрессионистов исчезла с их
полотен, сменившись напоминающими гобелен декоративными двухмерными
композициями. Очертания фигур и предметов становились все более резкими, краски -
однородными, и наконец их картины являли собой сочетания крупных, четко
разграниченных цветовых пятен. Художники опускали все частности, делая упор на суть,
и назвали свой стиль синтетическим.
Осенью Эмиль вернулся в Париж, и Гоген снова остался один в холодном, дождливом
Понт-Авене. Его мысли опять обратились к тропикам. На этот раз над ним сжалились его
старые друзья, братья Ван Гог: Винсент пригласил Гогена в солнечный Арль, а Тео
выделил ему на содержание 150 франков в месяц и обещал выставить его картины в своей
галерее в Париже. Наговорившись всласть с влюбленным в солнце Винсентом и
понежившись в теплом Провансе, Гоген решился. В начале декабря 1888 года он радостно
пишет Эмилю Бернару, которому военная служба помешала приехать в Арль: «(Тео) Ван
Гог надеется, что сможет продать все мои картины. Если мне в самом деле так
посчастливится, я отправлюсь на Мартинику; убежден, что там я смогу теперь написать
хорошие вещи. А если бы удалось раздобыть солидную сумму, я бы даже купил на острове
дом и устроил мастерскую, где мои друзья могли бы почти даром получать все
необходимое. Я готов согласиться с Винсентом, будущее принадлежит певцам тропиков,
они еще никем не использованы, а этих глупых покупателей картин нужно расшевелить
новыми мотивами»1. Вскоре после этого Гоген заявил, что собирается уехать в мае на
полтора года.
Как известно, лучезарное существование Гогена в Арле оборвалось одним из
наиболее известных в истории искусства эпизодов: в приступе помешательства Винсент
отрезал себе ухо, и его пришлось упрятать в сумасшедший дом. А тут еще покупатель, как
назло, оказался настолько глупым, что не купил ни одной из почти тропических по
колориту картин прованского цикла, которые Гоген отправил Буссо и Валадону -
парижской картинной галерее, которой заведовал Тео Ван Гог. К тому же, не успев еще
раздобыть денег на дорогу, Гоген выяснил, что на свете есть другие тропические страны,
куда более интересные и многообещающие для живописца, чем остров Мартиника, где не
было собственной культуры и искусства, так как население происходило от африканских
невольников. Это новое важное открытие он сделал в мае 1889 года на огромной