Гоголь: Творческий путь - страница 5

Васильевка, в которой прошли детские годы писателя, была типичным уголком украинской провинции. Вот описание мест, навсегда памятных Гоголю, сделанное Г. Данилевским, посетившим Васильевку сразу же после смерти писателя: «Широкая поляна над косогором. Справа избы хутора, чистенькие, окрашенные белою и желтою краскою, в тени прелестных садиков; слева левада, род огромного огорода… Церковь между оградою и хутором». Напротив церкви был расположен дом Гоголей: «деревянный дом с красною крышей, в один этаж; направо от него флигель… За домом сад, за садом пруды. За прудами неоглядные равнины украинских степей…»[13]

В. Чаговец, побывавший в Васильевке в 1899 году, оставил ее идиллическое описание: «Длинный, невысокий дом с белыми колоннами, теснимый с боков развесистыми деревьями, которые закрывали свет своими ветвями, проникающими сквозь открытые окна в комнату. Здесь, на веранде, по вечерам собиралось все многочисленное семейство Гоголей, с тетушками, бабушками, приемышами и приживалками, и за чайным столом тихо беседовали или слушали чей-нибудь рассказ, занимаясь рукодельем; здесь же и наш поэт, сидя на ступеньках и опершись спиною о колонну, любил иногда послушать заунывную песню кобзаря…»[14] Гоголь еще подростком познакомился с жизнью народа, полюбил народные сказки, песни, предания, узнал быт украинской деревни, слушал запомнившиеся ему сатирические «вирши», которые складывали бродившие с «вертепом» бурсаки. В годы детства будущего писателя окружала та среда, которую он с такой полнотой и яркостью показал в повестях «Вечеров» и «Миргорода». На его глазах проходила жизнь усадьбы и деревни, в дом Гоголей съезжались соседние помещики и «полупанки», досужие сплетники и балагуры, запечатленные впоследствии в его повестях.

Как отмечал один из первых биографов Гоголя – П. Кулиш, – украинские помещики средней руки в то время жили патриархально и просто. «Поющие двери, глиняные полы и экипажи, дающие своим звяканьем знать приказчику о приближении господ, – все это должно было быть так и в действительности Гоголева детства, как оно представлено им в жизни старосветских помещиков».[15] Несомненно, что патриархальный домашний уклад сказался и на первых впечатлениях будущего писателя. Однако окружающая действительность уже вносила резкие перемены в жизнь «старосветского» поместья.

Патриархальный уклад все более и более уступал место новым, денежным отношениям, подрывавшим былую замкнутость поместного хозяйства. Большинство мемуаристов и биографов Гоголя всячески подчеркивали и идеализировали черты патриархальности. Материалы из архива Гоголей, их семейная переписка убедительно опровергают эту легенду. Васильевка может служить типичным примером проникновения в крепостное поместье капиталистических тенденций, которые знаменовали начавшийся распад патриархального, барщинного землевладения. В. А. Гоголь всемерно старался приспособить свое хозяйство к требованиям рынка, к условиям денежного оборота. Хлеб, производившийся в Васильевке, перерабатывался на винокурне, скот разводился специально для продажи. В. А. Гоголь организовал в селе четыре ежегодных ярмарки для сбыта сельскохозяйственных продуктов. И все-таки в хозяйстве Гоголей не было главного – денег. Несмотря на свою предприимчивость и мероприятия, направленные на повышение доходов, Гоголи жили скромно, с трудом сводя концы с концами. Характерно письмо В. А. Гоголя к его «благодетелю» Трощинскому: «В бедности напрасно вы меня упрекаете, она служит пищею души моей… успокойтесь – я до конца жизни моей останусь бедным».[16]

В жизни обитателей Васильевки большое место занимали поездки в Кибинцы, имение Д. П. Трощинского, дальнего родственника Гоголей. В. А. Гоголь на протяжении ряда лет выполнял поручения Трощинского по управлению его поместьями. Последний весьма бесцеремонно пользовался услугами своего скромного родственника, загружая его хлопотами по своим делам. По словам одного из первых биографов Гоголя – П. Кулиша, Кибинцы являлись «украинскими Афинами». В Кибинцах устраивались спектакли, концерты, имелись свой хор певчих, крепостной оркестр и театр, даже свои одописцы, льстиво прославлявшие Трощинского, давались великолепные балы и обеды для окрестных помещиков. Однако это поместье знатного вельможи, находившегося в это время на покое, было не столько «Афинами», сколько огромной крепостной вотчиной.