Гольцы - страница 9
Мысли оборвал детский, сердце щемящий плач. Лиза очнулась, подошла к постели и стала баюкать ребенка:
А-а-а! А-а-а! А, байки-побайки,
Бегут серы зайки,
Бегут серы зайки,
Несут балалайки.
А-а-а! А-а-а! А, баюшки, бай-баю!
Никанор живет с краю,
Никанор живет с краю,
С Никанорихою…
Ребенок притих.
И снова в памяти встает пережитое…..Прошлое лето угадало жаркое, к тому же частенько перепадали дожди. Оттого как на дрожжах поднималась трава в лугах, грибы полонили березники, в борах наливались ядреные ягоды.
Голубицы уродилось особенно много. Девчата собирались ватагами, оглашали бор хохотом, визгом и криками, а к вечеру, задорно распевая частушки, несли на плечах ведра, полные сладкой ягоды. Крепкие зубы блестели синим отливом.
Кончался сенокос. Приближалась страда. Ильча, отец Лизы, хлеба не сеял. С тех пор как женился он и, стремясь к независимости, ушел из работников от кулака Сиренева, стал заниматься охотничьим промыслом. Только летом, бывало, для коня подкосит травы, что придется на его долю по жребию, и снова подастся в тайгу. Некуда больше деваться. Захватили на еланях добрые земли деревенские богатеи, а на песках либо в пизинах не хлеб родится, а слезы. И уж кому-кому, а прежнему батраку, которому теперь — ишь ты! — на других работать солоно показалось, разве уступят хозяева пай доброй земли? Нет, никогда. Ушел из работников? Так знай же, как жить без земли, как жить без хозяина! Поживи, поживи, пока сам молодой да есть охотничий фарт у тебя, а потом… И поклонишься — хозяева снова не возьмут. Тогда умирай, похоронить земля найдется.
Уйти бы в тайгу, поставить там себе избушку, как делают другие зимовщики-охотники, и жить поближе к промысловым местам. Так и там, на хороших угодьях, живут уже и в соседи к себе чужого человека не пустят, не дадут половинить с ними зверя, которого можно добыть. А в пустой тайге и сам жить не захочешь. Порывался Ильча уйти вовсе далеко, в самое Белогорье, — Клавдея не хочет. «На безлюдье шибко тоскливо жить, — говорит. — Тут и нужда если прихватит, все же есть занять у кого». Так и остался Ильча, хотя без земли, но на людях, на селе, неподалеку от соседей, у которых при нужде и хлеба занять можно…
Ильчин покос краем упирался в болото. На кочках, как спелая рожь, сухо шелестела высокая, остролистая трава — гогон. Плотными, тяжелыми валами ложился он под косой.
Тяжело убирать покосы в болоте: надобно косу держать на весу, воткнется в кочку — еле вытащишь. Измаялись все. А тут непогодь: только перевернешь гребь — набежит облако, брызнет дождем, вымочит сено.
В один из праздничных дией Лиза отпросилась у отца сходить с подружками по ягоды. С соседних покосов девчата давно уехали домой, в село, готовить серпы, крутить свясла, к страде на покосах остались одни мужики — дометывать сено в зароды. До села от Ильчина покоса было верст шесть, а бор с голубичником был еще дальше, за широкой еланью. Долго не пускал отец, уговаривал:
Отдохнула бы ты, Лизутка, утомилась ведь. Гребь-то ноне вон какая трудная! Пробегаешь день, а завтра — господь даст вйдро — опять становиться на работу. Ягод тебе захотелось, так сходила бы лучше с матерью в болото княженики побрать. Нынче страсть как много ее уродилось. Все кочки словно кровью обрызганы. И ягода вкусом своим не в пример голубице.
Да разве сговоришь девушку, когда она две недели с подругами не виделась?
Упросила-таки Лиза отца. Прибежала в село, а девчат нет никого, все давно уже в лес ушли. Схватила ведро и бросилась за ними вдогонку.
Добежала до леса. Вошла. Густой, но чудо какой вкусный запах распаренной солнцем хвои ударил в лицо. Невольно улыбнулась — так было приятно.
Роса обсохла, и Лиза никак не могла определить, в каком направлении пошли ее сверстницы. Раза два она крикнула, но голос сразу потерялся. Лиза пошла наугад. Было тихо; сквозь вершины деревьев голубело далекое небо, назойливо сновала перед лицом мошка, да изредка надрывно кричал удод.
Из мелкой сосновой чащи с шумом выпорхнул выводок рябчиков, расселся тут же, в вершинах. Лизе стало жаль их тревожить — она вернулась назад, обошла далеко стороной. Сразу же, в первой лощинке, нашла осыпанный крупными ягодами голубичник. Подосадовала: девчата ушли невесть куда, а здесь, под боком, вон какая богатая ягода! Лиза присела и стала брать голубицу, мурлыча под нос: