Голд, или Не хуже золота - страница 54

— Сегодня, — сразу же начал он, — мы проведем один из так называемых экзаменов-экспромтов, о которых я вам, возможно, говорил. Напишите эссе на тему, которая даст вам возможность рассмотреть основные положения того, что мы успели пройти.

— А что это за тема? — спросила девушка из первого ряда.

— Придумайте ее сами. Оценки вам будут выставляться как за формулировку темы, так и за ее раскрытие. Приступайте.

Голд вытряхнул все из своего дипломата. Там, все еще перехваченная резинкой, лежала стопка работ его других студентов, эссе, вспомнил он с упавшим сердцем, о психологических аспектах социологии в современной американской литературе и о социологических аспектах психологии английского романа девятнадцатого-двадцатого веков. Они были написаны в рамках курса, изобретенного им с единственной целью: переманить в литературу интересующихся психологией и социологией студентов, которые могут клюнуть на приманку ошибочного предположения, что им удастся освоить все три дисциплины одновременно, не тратя на это больших усилий и времени. Он понял, что теперь ему, как гирю каторжнику, придется таскать за собой эту новую стопку тетрадей. Поскольку ничего лучшего ему не оставалось, он перечитал первый абзац, который записал в желтом блокноте во время полета; точность его мысли и хлесткость выражения доставили ему удовольствие, и он с энтузиазмом взялся за перо. Работа шла споро. Он уже переходил к завершающей части своей статьи об образовании и истине, когда его внимание привлек закончивший работу первым бледный долговязый паренек в плетеной ермолке с круговым рисунком.

— Мистер Эпштейн, — тихо позвал он удалявшегося на цыпочках юношу.

— Сэр?

— Какую школу вы закончили? — Они говорили полушепотом.

— Йешива Герцля[59].

— Ах, да. Я ее хорошо знаю. Это ведь в Брайтоне?

— Нет, сэр. В Бара-Парк.

— Вы когда-нибудь слышали о таком празднике — Шмини Ацерет?

— Да, сэр. Он идет сразу же за Йом Кипур[60].

Голд разочарованно прищелкнул языком.

— А как насчет Шаббос Берешит?

— На прошлой неделе. Но это не праздник, профессор Голд, это просто название одного из дней года.

— Окажите мне услугу, мистер Эпштейн. Составьте для меня список еврейских праздников и названий всяких дней на этот год. И может быть я каким-либо образом смогу вас вскоре отблагодарить.

— Хорошо, профессор Голд, буду рад. Надеюсь, не очень вас обижу, если скажу, что разочарован этим курсом.

Голд сочувственно вздохнул.

— И я тоже. Вас-то что разочаровывает?

— Он называется «Монархия и монотеизм в литературе от средневековья до новейшего времени».

— Да?

— Но это больше похоже на курс по историческим пьесам Шекспира, — сказал мистер Эпштейн.

— Скоро мы перейдем к его основным трагедиям, — беззаботно ответил Голд. — Ко всем, кроме «Отелло» и римских пьес. В «Отелло», к сожалению, нет монарха, а римляне не были монотеистами.

— Описание курса в программе не точно, — пожаловался Эпштейн.

— Я знаю, — сказал Голд. — Я сам его писал.

— Разве это честно?

— Нет. Но может быть это мудро. Мы считаем, что все интересующиеся литературой должны изучить Шекспира, но мы знаем, что на это пойдут очень немногие, если только мы не назовем курс как-нибудь иначе.

— Но меня не интересует литература. Меня интересует Бог. Я пошел на английское отделение, потому что мне показалось, там предлагают много курсов по теологии и религиозной мистике.

— Вы были введены в заблуждение, — сказал Голд. — Если бы я был вашим куратором, я бы предупредил вас об этом.

— Вы и есть мой куратор, — сказал молодой человек, — но вас никогда нет в вашем кабинете.

Голд отвел глаза.

— Зато я всегда в классе. Если хотите, я вам разрешу бросить этот курс.

— Может быть, мне стоит перейти на отделение теологии?

— Нет, не переходите туда. Там вас заставят читать Мильтона и Гомера. Если вас интересует Бог, то попробуйте психологическое. Кажется, они сейчас переключились на религию.

— А где читают курсы по психологии?

— На антропологическом. Но всё равно скоро это переведут на отделение урбанистических исследований. Так что вы вполне можете специализироваться и там. Только поторопитесь. Иначе через год-другой вы, вероятно, и там встретитесь со мной, и вам придется заново перечитывать исторические пьесы Шекспира.