Голем. Том 2 (книга 3) - страница 26

В городе настолько царила атмосфера космополитизма, что наша пестрая компания не вызвала ни малейшего интереса ни у стражников на воротах, без каких-либо вопросов пропустивших нас внутрь после уплаты пошлины, ни у разномастных прохожих и торговцев на местном рынке — фундуке. Снующие по городу многочисленные монахи и паломники тоже не удостаивали нас особым вниманием. Степень религиозной и национальной терпимости в городе меня очень удивила, я считал, что крестоносцы крайние фанатики. Но, судя по объяснениям бывалого путешественника Цадока, среди нескольких поколений уже живущих здесь христиан, дело обстояло как раз наоборот — они научились приходить к взаимопониманию с местным населением. Иначе бы долго не продержались.

Логичнее всего, казалось, остановиться на постой в еврейском квартале, где у моего купца, конечно же, имелись связи. Туда мы и направились. По дороге Цадок несколько раз предупредил, что Акко — не самый спокойный город. И раньше тут хватало всякого сброда, а теперь, после многих лет войны и ослабления центральной власти, столица стала пристанищем для всех изгнанных и беглых преступников, которые превратили ее в настоящее злачное место. Пираты Средиземноморья, бандиты с Запада, прибывали под видом крестоносцев, чтобы заново начать жизнь на этом перекрестке людей и цивилизаций. Гавань стала разбойничьим притоном, где людей убивали днем и ночью, а малочисленная и коррумпированная городская стража предпочитала не вмешиваться.

Поэтому, оказавшись за надежными воротами постоялого двора в еврейском квартале, решили оставить там все имущество, а также Анну. Несмотря на ее возражения, под охраной четырех человек. А с остальной компанией направились в порт, искать средство передвижения. Городской порт, хоть и не был самым удобным в окрестностях, в силу исторических обстоятельств оказался сейчас главными морскими воротами Святой Земли. Сюда прибывала основная масса паломников из Европы, а также происходил товарообмен между Западом и Востоком. Именно порт являлся самым главным источником дохода в хиленьком королевстве — доля прибыли от таможни Акры (называемой здесь Цепью — как не трудно догадаться, именно таким нехитрым способом перекрывался вход и выход из гавани) заметно превосходила таковую от остальных налогов. Поэтому ее работа была организована в высшей степени эффективно и дружественно для "пользователя". Все для удобства клиента и быстроты обслуживания! Арабские писцы, называемые "сарацинские писцы цепи" — вели свои регистры на арабском языке и разбирались с жителями мусульманского Востока, тогда как писцы-франки принимали латинян. Такого я не видел ни в одном порту, из тех, что уже побывал — ни в Венеции, ни в Александрии, не говоря уже о Газе. И Цадок тоже подтвердил — это лучший из восточных портов. Поэтому, наверное, и такой популярный. Что же касается кораблей, то они должны были платить за право пришвартоваться одну марку серебра по прибытии, а также специальный налог в размере трети от стоимости проезда паломника. Видимо, такие расценки всех устраивали.

Кораблей в гавани обнаружилось видимо-невидимо. Столько, сколько влезало в относительно небольшую, даже по средневековым меркам, акваторию порта. И еще несколько торчали на якоре с внешней стороны той самой перегораживающей вход в гавань цепи, ожидая, видимо, места под разгрузку у одного из пирсов. У причалов покачивались и огромные венецианские суда для перевозки паломников, бравшие на борт от пятисот до полутора тысяч человек за раз, и пузатые торговцы, похожие на брошенную на бок бочку, распиленную пополам, и боевые галеры королевского флота, и просто мелкие, то ли торговые, то ли рыбацкие кораблики. К последним, кучковавшимся у отдельного пирса на краю гавани, мы и направились сквозь толчею и суету оживленного порта, пронизанного острым запахом рыбы, смолы, специй и давно немытых тел. Летняя жара и почти полное отсутствие ветра еще больше усиливали и так уже практически невыносимую концентрацию специфических запахов.

Подходящих кораблей нашлось немало. Все их капитаны, как арабского, так и европейского происхождения, производили устойчивое впечатление отъявленных жуликов и были похожи один на другого, как родные братья. Только у некоторых на шее висел крестик, а у других — четки. Вот и вся разница. Предложение особого энтузиазма среди этих темных личностей не вызвало, особенно после того, как те разглядели, что наш отряд состоит полностью из хорошо вооруженных мужчин. То есть вариант с заплытием в пустынную бухточку и ограблением доверившихся лохов явно отпадал, особенно учитывая, что команда на большинстве суденышек вдвое уступала нам по численности. Однако и наотрез отказываться не стали, вступив в торг и набивая цену.