Голем. Том 2 (книга 3) - страница 57

А вот почему моя подруга стеснялась затронуть эту тему, мне было неизвестно. Боится спугнуть? А может, вовсе и не планирует оставаться со мной после прибытия на берег, как, в общем-то, и собиралась в начале путешествия. А что? Деньги у нее есть — прихватила с собой кое-какие драгоценности из дому, а обо мне Анна толком ничего и не знает. Полностью правды о своем происхождении я ей не рассказал, лишь неохотно подтвердив запущенную Цадоком версию о потенциальном Мессии. Только ей-то что? Она, вообще-то, верующая христианка! По крайней мере, старается это декларировать. Короче, хотелось бы прояснить!

Решительным шагом (по крайней мере, надеялся, что так это выглядит со стороны) подошел к девушке:

— Проснулась? — спросил я, целуя ее в приоткрытый жестким воротником дурацкого платья типичного средневекового покроя белоснежный кусочек кожи на шее и добавил притворно-радостным голосом, обнимая подругу за плечи:

— А вот и Генуя! Довольна, что наконец добрались?

Анна, угадав, видимо, истинную цель моего вопроса, изящным движением вывернулась из объятий и посмотрела мне прямо в глаза. Я почувствовал сильное смущение, хотя пока, вроде и не за что. Умеют же бабы вызвать чувство ложной вины! И успешно этим пользуются. Еще толком не начали разговор, а я уже ощущаю себя в позиции обвиняемого!

— Ты хотел узнать, что я собираюсь делать на берегу?

Да, прямоты характера у нее не отнять. И не могу сказать, что это мне так уж не нравится.

— Именно!

— Я предполагала купить домик в городе и зарабатывать на жизнь вышиванием гобеленов. Меня мать научила. Если… Если не подвернутся более привлекательные варианты! — довольно прозрачно намекнула девушка, к моему сильному облегчению.

Взял ее за руку, преодолев несильное сопротивление:

— Послушай, Анна! Моя жизнь не самая спокойная и безопасная, да и сам я далеко не образец мужчины, считающегося правильным в привычном тебе обществе. Тем не менее, если ты хочешь опасностей, приключений и новых знаний, то я с удовольствием это все тебе предоставлю. И защиту, конечно. Насколько смогу. Решай сама, хочешь ли ты подобной жизни!

Внимательно слушавшая девушка вдруг улыбнулась:

— Никогда бы не поверила. что мне будут объясняться в любви таким странным образом!

И, привстав на носках, сама нашла мои губы…

Несмотря на дождь, работа в генуэзском порту бурлила. Сновали туда-сюда носильщики, важно прохаживались толстые солидные купцы, мельтешили вечно спешащие озабоченные приказчики. Ну а в более укромных уголках веселились пьяные матросы, прогуливая, с помощью безвкусно размалеванных девиц и подозрительного вида игроков в кости только что полученное жалование. В общем, царила привычная портовая суета. У меня было часа два, чтобы насладиться ее видом из окна таможни, где, на втором этаже, как приличные клиенты, имеющие рекомендации, мы и оформляли необходимые формальности и платили все положенные взносы.

Вернее, оформлял Цадок, как владеющий итальянским, а я лишь подписывал в нужных местах. Зато ушлый купец, не теряя времени, при посредничестве того самого таможенника, не чуравшегося, естественно, "левых" заработков, нашел покупателей на часть привезенного нами товара и на сам, ставший уже ненужным корабль. Вот и хорошо, у меня есть в городе более важные дела.

Покончив с бюрократией, наняли носильщиков, загрузившихся нашими личными вещами и направились, наконец, в город. Миновав мощные стены с высокими зубчатыми башнями над городскими воротами (башни, кстати, я уже видел — они частично сохранились до наших дней). Внутри защищенного периметра располагались дворцы знати — высокородных семейств, по сути и управляющих городом, а также торговые кварталы. В один из них, а именно, как нетрудно догадаться, еврейский, мы и держали путь. Цадока там хорошо знали (у меня, на основании опыта, уже начало складываться впечатление, что в какую бы богом забытую глушь нас не забросила судьба, моего компаньона и там знают) и можно было рассчитывать на достойный прием.

Так и случилось. Наши люди (кроме получивших окончательный расчет членов экипажа проданного корабля, отпущенных после этого на вольные хлеба) разместились в очень приличном постоялом дворе, нереализованные пока товары были, за умеренную плату, сданы на хранение на хорошо охраняемый склад. А Цадок и я с Анной получили роскошные апартаменты в доме самого главы еврейской общины города, почтенного рабби Шмуэля, в дополнение к своей должности и бизнесу являвшегося также достаточно известным на юге Европы толкователем Торы. Впрочем, в эти времена подобное совмещение было частым и выглядело естественным.