Голгофа XXI - страница 10

— Найди укрытие! Быстрее! Они повалили обратно, их еще много осталось. Они тебя сметут.

— Не сметут, — сквозь зубы процедил Святослав и, оглядевшись, кинулся к стволу упавшего дерева и залег за ним. — Пусть идут, я их встречу.

Муты не шли, а неслись прямо на него, и в какой-то момент Святослав подумал, что ему и впрямь не устоять против них, но едва он начал стрелять, муты шарахнулись в стороны и со звуками, напоминавшими не то вой, не то визг, умчались в глубину леса. Вой, едва начавшись, быстро смолк, оставив на память о себе валявшиеся на склонах холма и в лесу трупы.

С холма сбежал Андрей:

— Петр, ты цел?

— Да, — отозвался Святослав, поднимаясь с земли. — Все живы?

— Все, только Фоме досталось. Зачем-то выскочил вперед, и один мут зацепил его.

— Здорово зацепил?

— Нет, слегка.

Святослав подошел к холму, осмотрелся. Да, мутов здесь было порядочно. Поднявшись наверх, он спросил у Старшего:

— Как думаешь, больше они к нам не сунутся?

— Вряд ли. — Старший криво усмехнулся. — Хотя утверждать это наверняка можно только про такого мута, который уже мертв. Вряд ли, — повторил он.

Они вновь, уже не таясь, развели костер — таиться уже не имело смысла, — и Варфоломей стал обрабатывать рану Фомы, на левой руке которого от локтя до плеча тянулась кровавая полоса.

— Серьезная рана? — спросил Святослав.

Варфоломей отрицательно мотнул головой, не прерывая своего занятия:

— Нет, если не воспалится, то пустяки.

— Постарайся, чтобы не воспалилась. Фома, зачем тебя понесло вперед?

— Я прежде мутов никогда не видел, — хмуро пробормотал Фома, морщась от боли.

— И что? Решил познакомиться поближе?

— Ладно, командир, давай без нотаций. Я сглупил и признаю это. Что тебе еще надо?

— Чтобы в следующий раз ты был осмотрительнее, — ответил Святослав и тут вдруг сообразил, что после окончания боя он не видел Кирилла.

Его захлестнула волна тревоги, и он чуть было не крикнул: «Кирилл!» — но вовремя спохватился.

— Искариот! — громко позвал он, но никто не откликнулся.

— Он отошел, — сказал Матфей. — Разглядывал того мута, который поцарапал Фому, а потом кинулся в сторону. По-моему, его тошнит.

«Неудивительно, — подумал Святослав. — Зрелище, мягко говоря, не из приятных. Уж лучше иметь дело со зверьми или с людьми, чем с этими тварями, которые ни то ни се».

Подошел Андрей, спросил:

— Собираемся?

— Да, как только Варфоломей закончит. Фому от груза надо освободить, пусть пока несет только оружие. Распределим его рюкзак на троих: ты, я и Филипп.

Андрей кивнул, с каким-то странным видом глядя на проступавшие в рассветных сумерках силуэты деревьев у подножия холма, потом нерешительно произнес:

— Давно хотел спросить…

— Так спроси.

— Ты уверен, что все это имеет смысл? То, что мы идем туда.

— Да, я уверен, — твердо ответил Святослав.

«Потому, что нас послал туда Книжник, — мысленно добавил он. — Если бы Книжник сказал, что надо шагнуть в огонь или в пропасть, я шагнул бы. Таких, как он, больше нет. И его тоже нет…»

— А ты разве не уверен? — спросил он в свою очередь, причем не без тайного умысла. Раз Андрей сам дал повод, почему бы им не воспользоваться? — Если нет, то зачем пошел?

— Я в этом не раскаиваюсь, — сказал Андрей с поспешностью, которая не вязалась с его обычной неторопливостью и обстоятельностью, свойственной ему в любом деле. — Но иногда мне кажется, что все бесполезно. — Он обвел рукой вокруг себя. — Что тут можно изменить? Даже если ты гений, как наш Долли.

— Нам этого не понять, потому что мы-то не гении, — мягко сказал Святослав. — Если б мы сами знали, что и как, тогда незачем было бы идти к нему.

Широкое лицо Андрея просветлело:

— А ведь верно, черт возьми!

«Он не предатель, — решил Святослав. — Андрей не может быть предателем, или я совсем не разбираюсь в людях».

Когда Андрей принялся распаковывать рюкзак Фомы, тот начал было возражать:

— Что я, по-твоему, — инвалид? — но Святослав быстро пресек его протесты:

— Скажем так: ты пострадавший, и потому временно переводишься на облегченный режим. Устраивать по этому поводу дискуссию не будем. Все ясно?

— Да, — буркнул Фома, — но я и сам мог бы его нести.