Голландия - страница 8

Нет ничего красивее, чем широкие полукольца амстердамских каналов. Никогда еще так ярко не проявлялся гений градостроителей. Вдоль закругленных набережных еще стоят патрицианские дома XVI и XVII века. Они прекрасны, тем более что их форма была продиктована необходимостью. Архитекторы, как и остальные люди искусства, работают лучше, если они ограничены жесткими рамками. В силу того что на этих вытянувшихся цепочкой островках не хватало места, домам надлежало быть узкими и высокими. В XVI веке украшением для них служили зубчатые щипцы крыш, на которых укреплялась лебедка для подъема мебели. Учитывая, что почва здесь насквозь пропитана водой, погреб мог находиться только над поверхностью земли. Поэтому вход в дом поднят довольно высоко, в жилые помещения ведут каменные лестницы. А из-за того, что набережная была слишком узкой и места для обычного, прямого крыльца не хватало, его следовало располагать наклонно, вплотную к стене здания.

В XVII и XVIII веках дома стали украшать по-новому. На фронтонах появились раковины, орнаменты с изображением доспехов. Иногда богатые семьи соединяли два соседних дома общей колоннадой. Тогда крыльцо располагали посередине и делали двойным. Бальзак с наслаждением описывал эти старые кварталы и вывел целую социальную философию из их архитектуры.

Историк, у которого я обедаю, возмущается словами некоего префекта, который якобы заявил, что, если жители Амстердама не откажутся от автомобильных стоянок, единственным решением будет засыпать каналы и превратить их в автострады. Но это же надругательство! Здесь не может быть земли!

— Я выразил протест, — сообщил мне историк, — от лица десяти тысяч горожан, и мы были единодушны.

Мне нравится, что дисциплинированность голландцев не входит в противоречие с их деловитостью и независимостью. «За время, проходящее от одной сигары до другой, голландец прячет свою энергию так глубоко, что зачастую производит впечатление флегматика… Но достаточно затронуть его национальное достоинство, чтобы чувства этого холодного человека забурлили горячей лавой …»[6]

И достаточно покуситься на каналы, чтобы житель Амстердама взорвался, словно вулкан.

— Французу, — сказал мне уже упомянутый историк, — никогда не следует забывать, сколько великих французов обрели в Голландии душевный покой, точно так же как и голландец должен помнить, чем мы обязаны французской культуре. У нас было несколько волн французской иммиграции. В начале XVII века пришли солдаты. В то время слава принца Морица[7] привлекала сюда офицеров со всей Европы и в особенности молодых французских дворян-протестантов. Именно тогда приехали Одэ де ла Ну и Анри де Колиньи — сначала один, потом другой командовали французским полком на службе у гёзов. Следует вспомнить, что из этой школы вышел Тюренн, служивший под началом своих дядьев, Генриха и Морица Нассауских, и что ее прошел молодой Декарт…

Да, тогда мы славились как лучшие в мире солдаты и юристы, как превосходные латинисты. Ваши французские студенты и учителя посещали Лейденский университет… Говорят, когда Вильгельм Молчаливый предложил жителям Лейдена, в награду за героизм его защитников, на выбор, либо навечно освободить их от налогов, либо создать у них в городе университет, горожане предпочли науку. Не так плохо для людей, о которых французский ученый Сомез писал: «Они поклоняются Демону золота, увенчанному короной из табачных листьев и восседающему на троне из сыра». Тот факт, что они призвали к себе Сомеза, Скалигера и множество других, доказывает, что они поклонялись также и Демону знаний.

Чтобы привлечь одного из этих выдающихся людей, Лейден отправил к нему посла, и тот посулил ученому содержание в две тысячи гульденов, не считая дома, отопления и великих почестей. Его даже не просили читать лекции — просто оказать городу честь и пожить в нем, предаваясь свободным размышлениям. Разве это не прекрасно? За учителями последовали студенты: Монтгомери, Ля Тремуй, Полиньяк, Перро д’Абланкур, Бальзак, Теофиль де Вио, уроженец Пуатье Жан Клемансо и Ламбер Дано, чья супруга, Клод Пеги, была родом из Орлеана… Эти имена не могут оставить вас равнодушными.