Голодный город. Как еда определяет нашу жизнь - страница 18
.
Коббет предлагал простейший выход из положения — покончить со всеми «прыщами» на теле Англии, в буквальном смысле вскрыть их, как нарывы, и вернуть деревню в прежнее состояние. Такое желание впоследствии возникало отнюдь не только у него, но, к его огорчению, волна урбанизации уже катилась в противоположном направлении и остановить ее было невозможно.
Однако с другого берега Ла-Манша люди с интересом наблюдали за «английским чудом». Пока голландцы и англичане проводили земельную реформу и изобретали новые сельскохозяйственные методы, Франция погрязла в прошлом — неподдающиеся введению в оборот пустоши, непомерные налоги для крестьян и запутанные права собственности препятствовали росту аграрного производства. Подобно тому как в предыдущем столетии английские фермеры перенимали опыт голландцев, французы теперь отправлялись в Англию за остро необходимыми агрономическими знаниями. А поскольку отношения между двумя странами оставляли желать лучшего, эти ознакомительные поездки зачастую принимали форму сельскохозяйственного шпионажа. В 1763 году французское правительство в нарушение установленного в Англии запрета на вывоз скота оплатило контрабандную переправку во Францию трех баранов и шести овец линкольнской породы, а в 1785 году в парижском Королевском сельскохозяйственном обществе непонятно откуда взялись английские семена турнепса, немедленно розданные его членам>55. На волне новообретенного аппетита к аграрным преобразованиям Францию также охватило страстное увлечение пасторалями. Художники вроде Фрагонара и Буше изображали сельскую природу в виде идеализированной лужайки, где резвились пышнотелые нимфы, а Мария-Антуанетта, как известно, любила, переодевшись пастушкой, коротать время со своими овцами в Le Hameau de la Reine — «деревне королевы», специально построенной для нее в глубине версальского парка.
Впрочем, один представитель парижской элиты воспринимал эти пасторальные фантазии как симптомы тяжелой болезни. Жан Жак Руссо вырос в горах вблизи Женевы, но еще в молодости перебрался во французскую столицу и не нашел в ней ничего хорошего. По его мнению, город и деревня рука об руку шли по пути к саморазрушению, подталкиваемые идеей «прогресса». Его «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», опубликованное в 1775 году, — это плач по утраченной человечеством невинности: «До тех пор, пока люди довольствовались своими убогими хижинами, пока они ограничивались тем, что шили себе одежды из звериных шкур с помощью древесных шипов или рыбьих костей... они жили, свободные, здоровые, добрые и счастливые... но... как только люди заметили, что одному полезно иметь запас пищи на двоих, — исчезло равенство, появилась собственность, труд стал необходимостью; и обширные леса превратились в радующие глаз нивы, которые надо было орошать человеческим потом и на которых вскоре были посеяны и выросли вместе с урожаем рабство и нищета»>56.
Выдвигая в противовес пасторальным фантазиям столь же идеализированный тезис о «благородных дикарях», Руссо в своем «Рассуждении», по сути, критиковал саму цивилизацию. Подобно Сенеке, он верил, что жизнь первобытных людей в «обширных лесах» была счастливой, но древний философ будучи образцовым римлянином вряд ли согласился бы с таким выводом швейцарца: «Железо и хлеб — вот что цивилизовало людей и погубило человеческий род». По мнению Руссо, сельское хозяйство было виновно в постигших человечество бедах не меньше, чем появление городов. Этой же теме он посвятил серию романтических повестей, а по сути — полемических трактатов: их невинные герои и героини вели чистейшую жизнь в горах, питаясь фруктами, молоком и медом>57. Естественно, эти предшественники Хайди [героини одноименной повести Иоганны Шпири] не вызвали восторга у многих парижских современников автора. Среди них был и Вольтер, презрительными насмешками откликнувшийся на намерение Руссо перебраться в горы, чтобы воплотить свои идеи на практике. Однако в итоге именно эти идеи оказались долговечнее. Подчеркивая превосходство дикого пейзажа по сравнению с возделанными землями, Руссо проторил путь для философии романтизма и породил раскол в городском отношении к природе, который повлиял на характер современного мира.