Голос камней - страница 2

Постепенно все отставшие вышли на улицу, под серые тучи, низко нависшие над землей. Торч захлопнул двери и водрузил на место засов. Затем он повернулся к зевающей толпе, осматривая их с какой-то особой, прямо-таки отцовской гордостью.

— Ну, что ж, мое голодное братство, за мной!

Процессия двинулась вдоль по грязным улочкам Рэты.

В столь ранний час, Рэта была еще пустынна, и навстречу колонне Торчеса прошли лишь два патруля, пара деловитых лавочников, загулявший пьяница, да изрядно помятая девка. Последних двух встретили красноречивыми взглядами, да и только. Сейчас на уме у каждого была прежде всего еда, пусть даже такая, какой кормила их Грента со своей армией поварих. Дабс улыбнулся — в памяти всплыл утренний разговор Торчеса с булочником Спаддэром. Он бы определенно не отказался сейчас от куска свежего хлеба.

Отряд растянулся, спускаясь по пологому склону. Впереди было дно Ямы, самого бедного и грязного квартала города. Трех- и четырехэтажные дома, стоявшие возле Западных врат, где располагался их барак, уступили место двухэтажным хибаркам, собранным наспех из всего, что хоть как-то подходило в качестве строительного материала. Эти убогие домишки, навалившиеся друг на друга, местами практически сросшиеся в процессе ремонта и перестроек, вмещали в себя множество людей, не сумевших позволить себе ничего лучшего. И все же это была крыша над головой. Протекающая и залатанная, но все же крыша. И стены. Многие и не просили большего. Плотно закрытые окна и двери давали людям ощущение безопасности. Не беда, что некоторые доски можно было проткнуть даже тупой вилкой. Впрочем, мало у кого здесь имелась вилка… Зато ножей предостаточно.

В Яме было уже довольно людно. Отовсюду слышались обрывки разговоров, кашель, скрип дверей. Народ здесь находился в постоянном поиске работы и еды — неудивительно, что этот район пробуждался первым в Рэте. Какая-то женщина в грязном тряпье подошла ближе и вгляделась в одного из бредущих за Торчесом мужчин.

— Хун! Носильщик Хун! — хриплый смех этой старой карги оборвался так же неестественно, как и начался, — Я знала, что ты так и закончишь, несчастный баран. Лучше бы ты не обижал мою девочку, лучше бы ты не обижал ее, Хун! Ты еще пожалеешь, помесь черного шарха, ты еще узнаешь гнев нашей семьи…

Торчес обернулся посмотреть на эту сцену, но не стал ничего предпринимать. Хун молча ускорил шаг. Но даже после того, как все прошли, вопли старухи продолжали лететь им вслед. Да, у каждого на отработке своя история. И никто здесь не хотел быть носильщиком. Впрочем, Хун в какой-то степени был исключением.

Бедняге не повезло. Он заигрался не с той юбкой. У девчонки была целая уйма братьев, сестер, дядек и теток, и кто-то из них пустил слух, что милашка на сносях. Так это было или нет, но Хун наотрез отказался жениться или платить выкуп, и в результате его жизнь быстро превратилась в сплошную череду из воплей и потасовок. Поговаривали, что в носильщики он напросился сам. Хотя, возможно, просто перестарался в уличной драке.

Прочие истории были не лучше. И хотя у каждого был свой собственный путь к отработке, в большинстве своем носильщики делились на две основные группы.

Некоторые были преступниками, как малыш Герти. Он был воришкой. Мелким воришкой, конечно, иначе паренька бы уже и на свете не было. Но на первый раз его просто отправили на переноску. Таких, не слишком опасных преступников, перевоспитывали, и зачастую это срабатывало. Дарси и сам считался преступником, хотя, как и большинство, не был согласен с этим. И уж точно не собирался перевоспитываться…

Вторая группа состояла из переселенцев. В город постоянно прибывали новые люди, они искали безопасное место под мрачным небом. Крупные города, такие как Рэта, манили скитальцев, как яркий огонь притягивает к себе светлячков. Бывшие пастухи и пахари, люди, не нашедшие себе места в других поселениях, беженцы из гибнущих деревень — все они приходили по одному или группами в Рэту, и Рэта принимала их в свои объятия. Вот только объятия эти для всех были разными.

Работа. Воинам предлагали места в страже. Ремесленников встречали в мастерских. Умелый кузнец мог накормить небольшую семью, даже если его домочадцы не обладали полезными для города навыками. Всех ценных пришельцев устраивали на работу и давали им право на спокойную жизнь. Но были и другие. Рэта выбраковывала людей. Человек без работы рано или поздно начинал голодать, а голод способен толкнуть человека на преступление, голод может затмить голос разума и даже заглушить страх перед расплатой. И в Рэте об этом отлично знали.