Голос камней - страница 4

И вот теперь этот странный человек, похожий на ребенка, шагал по левую руку от Дарси. На лице Бафа время от времени играла довольная улыбка, и он крутил головой по сторонам, словно вокруг была не Яма, а что-то необыкновенно интересное и увлекательное. Этот простодушный здоровяк был, пожалуй, единственным носильщиком, пребывающим в добром расположении духа, если не считать самодовольного Торча. Глядя на Бафа, Дарси неожиданно для самого себя ухмыльнулся. В конце концов, почему бы и не насладиться спокойствием начинающегося дня. Что касается настроения, в этом лучше было брать пример с Бафа, чем с вечно хмурого Грюнера, шагающего с другой стороны.

Носильщики достигли дна Ямы. Здесь улочки становились более узкими, жилища словно вели постоянное наступление на оставшееся свободным пространство, наваливаясь на обочины, сжимая дорогу в своих объятиях. Слева и справа тянулись навесы и пристройки, прильнувшие к стенам старых домов. Плотность застройки в Яме всегда была выше, чем где-либо еще в городе. Отряд растянулся, обходя снующих по улице пешеходов. Количество людей вокруг заметно увеличилось. Одни спешили на работу, другие к соседям, некоторые работали прямо здесь на улице. Под разномастными навесами расположились сапожники и ткачи, цирюльники и торговцы… Можно было сказать, что весь центр Ямы представляет собой один большой рынок для самых бедных обитателей города, которые не могли себе позволить услуги мастеров из других районов. На каждой улице и на каждом перекрестке, раскиданные тут и там лавочки и небольшие мастерские предлагали свои услуги всем, у кого было хоть немного мелочи или еды для оплаты и обмена. Не только на земле кипела жизнь. Небо здесь было перечерчено сплошной паутиной бессчетных мостков и перекрытий. Узкие балкончики сливались, образуя целые галереи, проходившие над улицами. Некоторые из них были снабжены веревочными и деревянными ограждениями, некоторые нет. Многие мостки были настолько узкими и хлипкими, что по ним могли перебегать только дети. Впрочем, и остальные были не намного лучше: большинство из этих воздушных путей опасно прогибались и скрипели под тяжестью шагающих по ним людей. Некоторые переходы были снабжены дополнительными подпорками, которые приходилось обходить. Все улицы в Яме были двухъярусными, как и дома. Жизнь кипела на земле и над нею.

Внимание Дарси привлек старик, восседающий на мостках второго яруса. Дед был древним и практически лысым, даже под длинной накидкой было заметно, насколько худое у него тело. И тем сильнее завораживало то, чем он занимался. Старик с легкостью вертел в руках увесистое полено, время от времени проходя по нему небольшим ножичком. Лезвие в его руке двигалось быстро и точно, он слегка щурил глаза, словно стараясь полностью сконцентрироваться на своем занятии, которое не подразумевало даже малейшей ошибки. Щепки легко отделялись от заготовки, словно старик обрабатывал не дерево, а восковую свечу, и лишь начинали свое падение, как их тут же подхватывал в небольшой мешочек парнишка, сидящий на мостках рядом со стариком. Мальчик неотрывно наблюдал за быстрыми движениями резчика. Такова была городская реальность. Работать здесь начинали с юных лет и заканчивали лишь тогда, когда старость сменялась дряхлостью. У каждого было свое место и свое занятие. И этот мальчик, который, возможно, когда-нибудь станет таким же искусным резчиком, как старик, сейчас не только постигал мастерство, но и обеспечивал свою семью порцией топлива для очага. Дерево ценилось не меньше еды, даже такие крохи. Старик ненадолго оторвался от бревна и что-то сказал парнишке, хитро улыбнувшись, мальчик важно кивнул в ответ. Его глаза были необыкновенно внимательными и серьезными для ребенка… Внук или же правнук, как решил Дарси, явно унаследовал от старика интерес к профессии. Дабс даже притормозил, наблюдая за слаженной работой этих двоих. Когда…

— Что?

Свет мигнул. Дарси застыл на месте, как будто грязь под его ногами в одно мгновение превратилась в лед. Вот только холод, который он ощутил, был сильнее обычной стужи, гораздо сильнее… По улице пронеслась быстрая тень. Воздух всколыхнулся, словно от порыва ветра. Дарси, как завороженный, впился глазами в мгновенно побелевшее лицо старика на мостках. Сжатые губы, неподвижные глаза, полено в замерших, сведенных судорогой руках. Пальцы старика задрожали, потом сильнее, еще сильней… Время словно схватили огромные лапы, растягивая его, не давая вырваться, не позволяя сделать шаг вперед.