Голос крови - страница 11
Однако леди Кариса снова решила высказаться:
— Остается еще вопрос о том, стоит ли вообще предпринимать эту миссию. Как уже говорили коллеги, единственное основание, которое у нас есть, — это заявление эмиссара Рилота. То, что нам преподнесли как преступную деятельность, может оказаться всего лишь попытками никто восстановить свою экономику, долгое время пребывавшую в упадке из-за действий хаттов. Более того, — прошу прощения, но я не могу не затронуть этот вопрос — мы не можем доверить расследование исключительно сенатору из числа популистов. Хотя принцессу Лею нельзя упрекнуть в приверженности к теориям заговоров, в рядах популистов много таких, кто склонен подозревать в преступных намерениях любую более или менее крупную организацию — правительственную, военную или экономическую.
— Я могу развеять эти опасения… — начала было Лея, но ее слова утонули в шуме, который подняли популисты.
Она едва сдержалась, чтобы не застонать, — теперь еще и собственные однопартийцы не дают ей высказаться.
C-3PO вертел золотистой головой из стороны в сторону, пытаясь записать каждую реплику.
— Я полагал, что сенат с благодарностью примет ваше великодушное предложение, — сказал он. — О небо…
— Вот именно, о небо. — Лея стояла, держа голову высоко, твердо намеренная дождаться, когда шум стихнет.
Теперь, когда она поняла, каким счастьем будет снова заняться реальным делом, в ней вспыхнула надежда. И она не собиралась сдаваться без боя.
Дроид-модератор провозгласил:
— Слово предоставляется сенатору от Риосы Рэнсольму Кастерфо.
Рэнсольм Кастерфо уже успел встать и принять позу, чтобы как можно более выигрышно смотреться перед голокамерами. Темно-зеленый плащ подчеркивал его богатство и высокое положение. Лея с тоской подумала: интересно, Кастерфо оделся так в попытке сделать вид, будто происходит из более богатого и влиятельного мира, чем Риоса, или просто потому, что цвет ему к лицу? Он всегда немного рисовался, как звезда голосети… Впрочем, как и многие другие из младших сенаторов. Для них быть у власти означало в первую очередь славу и влияние, но не ответственность.
— Достопочтенные сенаторы, — провозгласил Кастерфо. Его вытянутое аристократичное лицо уставилось на собравшихся с экранов и голограмм. Он уже успел овладеть любимым фокусом политиков: всем зрителям казалось, будто он смотрит им прямо в глаза. — Сенатор Синдиан подняла важный вопрос. В миссии должны участвовать представители обеих партий. Мне даже стыдно за своих однопартийцев: почему ни один из нас не вызвался возглавить расследование первым? Ведь мы, центристы, всегда отстаиваем закон и порядок, не правда ли?
Центристы согласно зашумели.
Кастерфо заговорил снова:
— Дело не только в том, что расследование деятельности картелей никто необходимо вести силами как центристов, так и популистов. Сенатор Органа проявила отвагу и благородство, согласившись взять на себя все трудности, которые могут возникнуть в миссии. И мы, центристы, должны проявить ответное благородство.
«Ловко», — отметила про себя Лея, а Кастерфо продолжил:
— Поэтому я готов присоединиться к сенатору Органе в миссии на Бастазе. Мы будем работать вместе, чтобы по возвращении представить сенату полный и беспристрастный доклад о том, что нам удастся обнаружить.
Лея почувствовала себя так, будто летела на всех парусах и вдруг якорная цепь натянулась и ее корабль рывком встал посреди урагана. Вместо того чтобы отправиться навстречу великому прощальному приключению, ей придется… нянчиться с этим несмышленышем.
— Так я и знала. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, — пробормотала она.
— Прошу прощения, принцесса Лея? — C-3PO указал на экраны, где красовался Кастерфо. — Боюсь, я пропустил ваше последнее замечание. Если вы хотите, чтобы я присовокупил его к записи…
— Ничего важного, C-3PO. Забудь.
Сенаторы принялись бурно обсуждать оставшиеся тонкости протокола, но Лея хорошо знала, как устроен парламент Новой Республики, и понимала, чем все закончится. Она все-таки полетит на Бастазу, но с Рэнсольмом Кастерфо в качестве обузы.
— Вы могли бы предупредить нас о ваших планах заранее, — сказала Грир, когда Лея вернулась в офис.