Голос над миром - страница 54

Купленное мною во время первого американского турне кольцо с двумя бриллиантами доставило мне много радости. Помнится, я внезапно просыпалась ночью, открывала футляр и при свете лампы любовалась сверкающими камнями. Потом мне захотелось большой, красивый бриллиант, такой же, как у Розы Раизы и Габриэллы Безанцони. Мое желание сбылось во время третьего турне по Южной Америке.

В самом начале гастролей в Буэнос-Айресе я отправилась к одному из самых знаменитых ювелиров на Calle Florida.[10] Со мной были Пертиле, Галеффи и Лаури-Вольпи, который купил чудесный голубой бриллиант для своей жены. Я же не могла оторвать глаз от огромного бриллианта, весившего целых восемьдесят гран. Цена его была сносной, но мне она казалась фантастической, так как я не имела таких денег. Я умирала от желания приобрести этот бриллиант, но не решалась купить его, ибо не могла тут же, немедленно заплатить всю сумму.

Однако Пертиле, Галеффи и Лаури-Вольпи настаивали. Уговаривал меня и сам ювелир, привыкший вести дела с итальянскими певцами. Он знал, сколько мне еще предстоит концертов и каковы мои гонорары.

Слава Тоти Даль Монте была тогда в самом зените, моя популярность росла от спектакля к спектаклю, так что мне не приходилось волноваться.

В конце концов меня уговорили, и я взяла бриллиант. После каждого выступления я пунктуально делала очередной взнос за него и в конце концов благодаря своим каденциям и «ми-бемолям» сумела уплатить весь долг.

Покупка этого бриллианта казалась мне чудом, прежде я и мечтать не смела, что стану обладательницей такой драгоценности.

Помню последнее выступление в битком набитом зале театра «Колон», где я пела в «Риголетто». Энтузиазм зрителей достиг такого накала, что со стороны можно было подумать, будто все они в лихорадочном жару. В последнем действии, в драматической сцене смерти Джильды, Галеффи склонился надо мной и, не прерывая дуэта, тихонько сказал:

— Пой же, Тоти, пой лучше, ведь завтра последний взнос — и бриллиант навсегда твой.

Да, в тот вечер я получила гонорар, позволивший мне окончательно рассчитаться с ювелиром.

Мои друзья решили отпраздновать это приятное событие, и мы распили несколько бутылок шампанского.

В связи с этим хочется рассказать, как я контрабандой провозила свои бриллианты. Я навсегда запомнила треволнения, которые мне довелось пережить при возвращении из последнего турне по Соединенным Штатам.

В Сан-Франциско я купила картины, вазы, китайские статуэтки и множество разных безделушек. До Гавра все шло как нельзя лучше. Неприятности начались уже недалеко от дома, на границе. Швейцарские таможенники всегда отличались тщательностью и строгостью досмотра, и я изрядно волновалась. После проверки паспортов я стала с трепетом ждать прихода таможенников. Наконец один из них явился и спросил, везу ли я с собой вещи, подлежащие пошлине. Еще бы! Я везла три полных чемодана всякого добра… Я еле слышно ответила: «Да так, кое-что» — и стала лихорадочно рыться в сумочке, ища ключи. Тут, на мое счастье, упал мой паспорт. Чиновник любезно поднял его, а когда он прочел мое имя, я была спасена. Он поудобнее устроился на диване и, забыв о досмотре, рассыпался в любезностях и похвалах, забрасывая меня вопросами и восторженно восклицая:

— Ах, у вас ангельский голос! Ах, Тосканини — великий дирижер! «Лючия ди Ламмермур», ах, какая это чудесная опера! Ах, как вы великолепно пели в «Риголетто»!

Он, наверно, долго еще восхищался бы моим пением, если бы я не подарила ему фотографию с надписью.

Не могу не вспомнить случаи с моими собачками. Я уже писала, что очень люблю эти милые существа, которые нередко развлекают нас в часы одиночества. Чтобы понять, как много значит для хозяина ласковая, грациозная и преданная собачка, нужно, наверно, как я, надолго отлучаться из дому и одной колесить по свету, оставив вдали родных и близких.

Но очень трудно возить с собой собаку, пусть даже небольшую (а мне всегда нравились маленькие собачки), особенно в англо-саксонских странах, где запрещен даже временный импорт собак, кошек, попугаев и других домашних животных и птиц.