Голос погибшей планеты - страница 8
— И вот, понимаешь, сынок, появились жулики-конкуренты, широко рекламирующие эти самые «спасительные» таблетки, якобы избавляющие от гибельных последствий радиации и излечивающие лучевую болезнь, — с брезгливым видом пояснил мне мой тесть. — И сразу уменьшился спрос на наши акции. А у нас, кроме уже построенных шести подземных Счастливых городов, еще двенадцать находятся в стадии строительства. Требуются деньги, деньги и еще раз деньги. А их у нашего концерна почти нет.
Я удивленно воскликнул:
— В чем же может заключаться моя помощь?
Мой тесть бросил на меня неимоверно ласковый взгляд, встал с кресла и шариком подкатился к прикрытой занавесом оперативной карте, висящей на стене.
— Иди-ка сюда, сынок, — позвал он.
Я подошел. Мягкая рука обняла меня за плечи. Он слегка тряхнул меня, полнокровный, веселый и ласковый добрячок. Другой рукой он раздвинул шторки. Перед нами была схема нашего участка границы — золотыми океанами расстилались пустыни, чернели кружки городов и селений, извивались ленточки дорог. Посредине карту рассекало коричневое переплетение горных хребтов. Все это мне было знакомо по полетам, все это я видел из стратосферы и космоса.
Мой тесть Со небрежно ткнул рукой в черный кружок, находящийся чуть поодаль границы на территории Синей республики.
— Вот есть здесь никчемный малюсенький городишко, — презрительно скривив губы, проговорил Со. — Всего тысяч десять населения. Промышленность — трикотажные мастерские и заводик кондиционеров. Ну, есть еще здесь военная школа штурманов-космонавтов… Хорошо бы уничтожить это вонючее гнездо… — Со взглянул на меня маленькими колючими глазками. — Выжечь, чтоб и следа не осталось.
— Как?! Каким образом? — растерялся я.
— Каким образом? — Мой тесть рассмеялся и потряс меня за плечи. — А очень просто! Как в детской сказке… Летела, летела птичка, снесла птичка в полете яичко… А яичко-то не простое, а… атомное…
— Атомное? — я вздрогнул и обернулся к Со. — Но это же станет началом всеобщей атомной войны!
— Не станет! — резко выкрикнул Со. И убежденно повторил: — Не станет! Неужели, сынок, ты думаешь, что синие пойдут на риск истребительной атомной войны из-за паршивого маленького городишка? Конечно, нет! Начнется обмен нотами, взаимные угрозы, извинения — все то, что называется дипломатией. А нам очень нужен, просто необходим один такой локальный, малюсенький атомный взрыв…
— Зачем?
— Чтобы напомнить людям о настоящей войне, которая угрожает не только радиацией, но и жаром атомной вспышки, и ударами взрывной волны… Пусть люди вспомнят, что от удара атомной смерти их не спасут жалкие таблетки этих аптекарей… — Со рассмеялся. — И ты, сынок, будешь той самой курочкой, которая уронит атомное яичко…
— Я?! — Меня захлестнули растерянность и ужас. — Я не смогу этого сделать, командир. Ведь там, в этом городке, люди, десять тысяч мирных людей…
— Десять тысяч наших потенциальных врагов, десять тысяч синих, — жестким голосом проговорил Со.
— Нет, мой командир… Я не смогу… Это же будет массовым убийством. Не надо этого делать, мой командир, не надо, прошу вас, прошу вас за Ва, за маленького Пе…
Со нахмурился, лицо его приняло жесткое и строгое выражение.
— Иди подумай, серьезно подумай, офицер-космонавт До, — тихо и сухо сказал он. — Я думал, что ты сильнее и тверже, сынок… Иди! Завтра ты дашь мне окончательный ответ.
Взволнованный, потрясенный, я вышел из кабинета командира базы и пошел домой.
«Как быть? — терзался я. — Как помешать совершению этого злодейского нападения на мирный городок, нападения, которое, как я считал, могло стать искрой, от которой запылает пожар всеобщей истребительной войны? Какой ответ мне дать этому человеку, который способен легкомысленно играть судьбами планеты?»
Через полчаса меня по тревоге вызвали в штаб, и дежурный офицер приказал немедленно вылететь на астероид с грузом сжатого воздуха и секретным пакетом для начальника смены косморазведчиков.
От почти незаметной площадки-причала, оборудованной на астероиде, я отчалил на восходе солнца. К нашему секретному разведывательному посту было трудно причаливать, и очень легко от него отчаливать: надо только убрать магнитные присоски, и космолет под силой притяжения планеты начинал падать в бездну. Потом на солидном расстоянии от астероида включались двигатели и прокладывался курс на нашу базу. К этому времени Желтая в иллюминаторах представлялась чем-то вроде крупного шершавого, тронутого полосками гнили апельсина. Входить в атмосферу планеты надо было по касательной, чтобы постепенно погасить неистовую скорость полета. Весь путь от астероида до нашего ракетодрома занимал около четырнадцати часов. Первые восемь часов космолет обычно вел автопилот — механизм надежный и проверенный.