Голос сердца - страница 17

— Пытаешься выплеснуть на меня обиду, Агнес?

— Не угадал.

Гаролд подошел ближе.

— Ты была в конюшне.

Пришел ее черед насмехаться:

— Я пахну лошадьми? Извини… Ты бы, конечно, предпочел духи.

Гаролд стоял так близко, что она могла бы легко дотронуться до него. Не пытаясь смягчить слова, он сказал:

— Ты плакала.

— Ничего подобного!

— Кто-то обидел тебя?

Агнес резко ответила:

— Твой отец женился на моей матери. Этого, по-твоему, недостаточно?

— Ради Бога, перестань притворяться, что ты выше денег!

— А ты попробуй глянуть чуть дальше, чем банковский счет. Или на нем держится вся твоя мужественность?

— Прекрати, — сказал Гаролд угрожающе спокойно.

Она вскинула голову.

— Я угадала?

Гаролд щелкнул пальцами.

— Мы оба знаем, что ты хотела меня на танцплощадке. Ты презираешь мои деньги — или, по крайней мере, так говоришь. Значит, в твоих глазах моя так называемая мужественность отдельна от банковского счета. Ну же, Агнес, ты противоречишь себе.

— Ох уж эта логика! — бросила она раздраженно. — Если поразмыслить, ты и Аристотель одинаково относитесь к женщинам. Чувственные идиотки!

К ее досаде, Гаролд рассмеялся.

— Здорово же ты разделала под орех величайшего философа мира! Скажу одно — с тобой не соскучишься.

— Спасибо.

Гаролд выглядит моложе и привлекательнее, когда смеется, подумала Агнес со смутным беспокойством. Ее охватило желание заставить его рассмеяться снова, но она подавила его. И тут Гаролд сказал:

— У меня есть идея: я придумал противоядие против последствий шикарных свадеб.

Агнес мрачно поинтересовалась:

— Ты всегда начинаешь лезть в чужую жизнь после полуночи?

Гаролд снова рассмеялся, сверкнув зубами.

— А ты не спросила, что у меня за идея.

— Побоялась.

— Очень простая. Я проголодался. Слишком много слоек и пирогов. Я бы сейчас с удовольствием съел старый добрый сандвич. Как насчет налета на кухню?

Ее губы дрогнули.

— Ты серьезно?

— Да, мадам. — Он потянул ее за руку. — Пошли.

На этот раз Агнес понравилось прикосновение ладони Гаролда. И даже то, что в кожаных сандалиях, купленных на базаре в Джайпуре, она была гораздо ниже его, доставило ей странное удовольствие.

Он провел ее мимо конюшни к задней двери дома, затем через длинный коридор в кухню, которая была больше похожа на выставку технических достижений.

— Твоя мать, — сказал Гаролд, — хочет повесить здесь кружевные занавески.

— Да, она обожает кружева, — подтвердила Агнес. — Видел бы ты виллу в Виченце, когда мы уезжали.

— Оборки на входных воротах?

— Почти… А знаешь, я тоже проголодалась. Где у вас тут холодильник?

Сандвичи получились восхитительными. Положив в рот последний кусок, Агнес удовлетворенно вздохнула:

— Наверное, уровень холестерина перешел все мыслимые нормы… Но я чувствую себя гораздо лучше.

Гаролд слегка запачкал соусом рубашку. Это сделало его гораздо более человечным на вид. И за последний час он ни разу не коснулся Агнес. Так что, когда протянул руку с кусочком салфетки к ее лицу, она лишь улыбнулась.

— Замри — у тебя масло на щеке.

— Только масло?

Взгляд его стал напряженным. Потом, будто бы не в силах удержаться, Гаролд провел пальцем по мягкому изгибу ее губ.

— Как же ты красива, — хрипловато прошептал он.

Может, убежать? — затравленно подумала Агнес и промямлила:

— Это мои самые старые джинсы, и волосы растрепались…

Не торопясь, Гаролд оглядел ее с головы до ног. Волосы и впрямь выбились из прически. Водолазка облегала высокую грудь, а поношенные сандалии Агнес надела на босу ногу.

— Даже в рваной мешковине ты все равно выглядела бы в десять раз лучше всех на этой свадьбе.

— Когда ты так на меня смотришь, я… я просто таю, как масло, — выговорила Агнес.

— На вкус ты куда лучше самого дорогого масла.

И Гаролд принялся целовать Агнес, пока она не застонала от наслаждения. Все мысли о бегстве были позабыты, сгорели в пламени страсти столь сильной, какой она и не подозревала в себе. Агнес ответила на поцелуй, чувствуя, как мужская рука ласкает ее грудь под водолазкой, и наполняясь жаждой более интимных соприкосновений. И тут Гаролд внезапно подхватил ее на руки и понес прочь из кухни.

Борясь с самой собой, она прошептала чуть слышно: