Голос сердца - страница 43

Затем засунул бумаги в кожаный портфель, швырнул пиджак и галстук на стул и решил, что ему не мешало бы выпить. Удивляясь тишине, он позвал Агнес.

Она не ответила. Дуется, раздраженно решил Гаролд. Он ненавидел, когда его отрывают от дел, и чем скорее она это поймет, тем лучше. Но, уже выходя из комнаты, заметил розу. Не совсем понимая, что делает, Гаролд вынул цветок из петлицы и поставил в стакан с водой. Затем отправился в кухню.

Там никого не было. Чемоданы Агнес стояли там, где их оставил водитель. Других признаков ее присутствия не было.

Гаролд почувствовал, как в сердце шевельнулась тревога. Она не могла пойти купаться, не переодевшись.

— Агнес! — позвал он, и ответом была лишь гулкая тишина.

Сад. Конечно. Она целый день провела взаперти и теперь отправилась прогуляться. Двери на веранду оказалась открыты, мерцала неподвижная гладь бассейна. Вода казалась бездонной, зловещей. Внезапно невыразимый ужас охватил Гаролда. А затем сердце его пустилось вскачь — у калитки он увидел скорчившуюся белую фигурку, похожую на призрак.

С ней что-то случилось… Но что?

Он промчался мимо бассейна и опустился на землю рядом с Агнес. В глаза ему бросились опущенные плечи и безвольно поникшая голова. И только тогда Гаролд понял, что она беззвучно плачет в полном отчаянии.

Гаролд на миг застыл, не зная, что ему делать. Агнес не из тех женщин, что плачут напоказ. Ее слезы были искренними. И именно это поразило его в самое сердце.

Он неуклюже обнял жену за плечи, пытаясь заглянуть в лицо. Она отталкивала его, упиралась кулаками в грудь. Волосы закрывали лицо.

— Уйди, уйди и оставь меня в покое…

— Агнес, что случилось?

Гениальный вопрос, Гаролд. Неудивительно, что ты глава компании! — подумала она и вывернулась из его рук.

— Зачем я только встретила тебя! Господи, что же мы наделали? Нам не следовало жениться!

Ее слова были так же ядовиты, как иглы морских ежей. Агнес не хотела выходить за него замуж. Меньше чем через восемь часов после свадьбы она плакала, потому что поняла, что совершила ужасную ошибку.

Он настоял на браке. Отмел все ее возражения и сомнения. Получил ее на своих условиях, как и всех женщин. Но в первый раз победа обернулась крахом.

Что толку быть женатым на Агнес, если брак для нее — клетка, о прутья которой она билась в безумной жажде свободы?

И что с того, что клетка золоченая? Агнес не нужны его деньги. Она слишком независимая, слишком отважная, слишком… слишком Агнес, подумал он с болью. Только вот сейчас она не выглядела ни независимой, ни отважной. Она выглядела сломленной.

Сломленной. И сделал это он, Гаролд Эванс. Приручил ее, как и обещал.

И что теперь? Изобрести международный кризис и улететь в Лондон? Или сказать, что все будет хорошо? Ну же, Агнес, выпей пару таблеток аспирина и ложись в постель!

Постель. Он не мог позволить себе думать об Агнес в постели. Только не сейчас.

Затем мысли Гаролда приняли другой оборот. Разве не мечтал он, чтобы хоть одна женщина полюбила его самого, а не его деньги? Увидела в нем человека, а не миллионера? Агнес плевать на его богатство. Значит, пришло время показать ей человека, которого он прятал, сколько себя помнил.

Но действительно ли он этого хотел?

Гаролд глубоко вздохнул, положил руку на плечо Агнес и выговорил:

— Мне больно видеть, как ты плачешь… Что мне сделать, скажи?

Она ударила ладонью по калитке.

— Ты ничего не можешь сделать. Слишком поздно, неужели не ясно?

Обручальное кольцо, надетое им, холодно сверкнуло на пальце. Молясь, чтобы Бог даровал ему мудрость, Гаролд произнес:

— Я отнесу тебя в дом. Ты примешь горячую ванну, а потом я покормлю тебя овсянкой. С изюмом, сливками и горой сахару. Успокаивающая еда. Никогда не поздно поесть овсяной кашки, Агнес.

Она вытерла лицо ладонью и с укором взглянула на него.

— Овсяная каша?! Я говорю тебе, что мы совершили страшную ошибку, а ты твердишь мне о какой-то каше?

Чувствуя, как слова застревают в горле, зная, что делает то, чего прежде не делал, Гаролд сказал:

— Когда Рейчел наказывала меня, а я не понимал за что — это было еще до школы — наша экономка, миссис Томпсон, кормила меня овсяной кашей со сливками у себя в домике и позволяла погладить ее таксу. — Гаролд бросил взгляд поверх Агнес в темноту ночного сада. — Это была на редкость уродливая криволапая собака по имени Красотка, и я очень любил ее. Рейчел потом задавила ее возле дома. Сказала, что случайно.