Голос стали - страница 8

— Извините, госпожа доктор, понятия не имею.

— Это вопрос не к вам, коммандер. Если бы вы могли на него ответить, то не служили бы коммандером на патрульном крейсере, а возглавляли бы… гм-м… некое очень важное научное учреждение. Однако вернемся к проблеме. Мы выдвинули гипотезу о множественности вариантов прошлого, наподобие притоков реки. Одно прошлое может вытеснить, заменить другое, но настоящее всегда будет только одно. Весьма вероятно, что страницы этого дневника заполнены в двух или трех альтернативах прошлого, комбинация которых и составила наше настоящее. Математические расчеты…

— Если не возражаете, давайте перейдем к сути, — вмешалась доктор Кэссин. — Мы разработали математическую модель, показавшую, что можно совершить путешествие в прошлое, убить своего отца и тем не менее остаться существовать. Математика модели по большей части основывается на записях, найденных среди руин на Альфе Центавра.

Мы обнаружили там цивилизацию, погибшую в самом расцвете. У них имелись поселения и колонии на девяти других небесных телах системы Центавра. Все они также были уничтожены почти с хирургической тщательностью в ходе того же очень древнего конфликта. Имеются признаки тотальной межпланетной ядерной войны, однако уровень радиации на развалинах весьма незначителен. Объяснение здесь может быть только одно — если радиация снизилась столь существенно, то ядерный конфликт произошел миллионы лет назад. Цивилизация Альфы Центавра по своему развитию значительно превосходила нашу. А наши технологии развития вооружения всегда уступали технологиям постройки и оснащения космических кораблей. Самые ранние из наших космических сражений даже велись пороховым оружием.

Центаврианцев уничтожили пришельцы из другой звездной системы. Рано или поздно мы встретим потомков этих победителей, и когда это произойдет…

Кэссин пожала плечами и повернулась к моему командиру. Тот заговорил:

— Коммандер Уотсон, как оружие, найденное на той мертвой и побежденной планете, так и его конструкция и сами принципы действия на столетия опережают то, что мы можем изготовить сейчас. И тем не менее центаврианцев уничтожили. В наших военных лабораториях сумели воссоздать их оружие на основе того, что доставила ваша экспедиция. Но даже это оружие принадлежало побежденной расе, не говоря уже о том, что оно устарело более чем на миллион лет.

И мы полагаем, что если сможем э-э… подправить один из вариантов прошлого, то уже в нынешнем, 2004 году сумеем получить гораздо более совершенное оружие. А также предупредить своих ближайших потомков об опасности космических радиопередач, которые могут выдать расе-победительнице факт нашего существования.

— И тут в дело вступаете вы, — продолжил барон.

— Прошу прощения, сэр, но я вас не понимаю, — призналась я. От всего услышанного у меня даже закружилась голова.

— Вы прочитали сноски в дневнике Тиндейла?

— Я успела прочесть только основной текст, сэр.

— Похоже, Уильям испытывал к вам нежные чувства — точнее, к вашей альтернативной версии. А она (и это столь же очевидно) также была в него влюблена. Короче говоря, вы нужны нам, дабы прочесть Тиндейлам трактат о современной физике, химии, оружейном деле и электронике. А заодно и предупредить их о расе, уничтожившей цивилизацию в системе Центавра.

Когда тебе приказывают, есть только один ответ — «да». И вновь я оказалась наедине с портретом Уильяма Тиндейла и его дневником. На этих страницах я увидела «свои» слова — в том виде, в каком их записал ученый. А за ними следовало мое признание в любви к человеку, который умер в 1465 году в возрасте восьмидесяти восьми лет. Но для меня он остался двадцатидвухлетним и живущим в 1404 году.

Теории Уильяма Тиндейла и изобретения его брата изменили мир. Они стали первыми современными учеными. А мое обращение фактически заставит его отречься от чести считаться научным гением. Сможет ли он пойти на такое? Смогут ли он и его современники хотя бы понять смысл предупреждения никогда не пользоваться радио из-за опасности, исходящей от сверхсуществ? Всю жизнь я стремилась жить по стандартам моих предков. Мне это удалось, но что дальше? Производить на свет наследников с помощью подходящего партнера или быть оплодотворенной семенем какой-нибудь знаменитой и яркой персоны. Мой спонсорский баронат уже выбрал мне подходящего партнера, сына адмирала флота. Мне не оставили иного смысла в жизни, кроме как безропотно рожать.