Голос Тайра. Жертва порока - страница 13

— А ну, разошлись все! — раздался зычный голос, и на крыльце появилась… амазонка. Никак не меньше.

Я даже застыла с открытым ртом, во все глаза рассматривая высоченную женщину с короткой стрижкой и в форменном синем мундире. Если древние воительницы, о которых ныне рассказывали легенды и писали книги и существовали на самом деле, то выглядели они вот так. Точно. Косая сажень в плечах, мощные бедра и ноги обтянутые синими же штанами — матушка моя лишилась бы сознания, если бы увидела подобное безобразие — пудовые кулачища и зверское выражение лица.

Журналисты заволновались, а некоторые так даже и отступили на несколько шагов от ступенек высокого крыльца. Небольшой уютный дворик буквально взорвался от ярких вспышек магических аппаратов, переносящих изображения на специальную бумагу. А амазонка только прищурилась, ощерилась и, как дикий зверь, повела носом.

— Ну! — буквально прорычала она. — Долго я еще тут стоять буду? А ну, кругом! И шагом марш отсюдова! Вы мне жильцов нервируете.

И вот после этого во дворике сразу стало очень суетливо — журналисты разбегались, фотографы уносили ноги, не забыв прихватить с собой свои ящички с аппаратами. Всего несколько минут и стало тихо и безлюдно.

Я, правда, ни минуты не сомневалась, что все это ненадолго. Мне журналистская братия хорошо знакома — этих ничем серьезно не запугаешь.

Амазонка обвела взглядом стремительно опустевший дворик, удовлетворенно вдохнула и почти уже собралась снова скрыться в подъезде, как взгляд ее зацепился за меня. Страшная — а именно такой она и выглядела — женщина прищурилась, и уже даже открыла рот, чтобы, видимо, повторить свой пассаж, как я перехватила инициативу.

Мило улыбнулась и сделала несколько шагов вперед, очень надеясь на то, что голос не задрожит, произнесла:

— Здравствуйте, — и глазки опустила. Маменька всегда повторяла, что вежливость города берет. Ну, пожалуй, эта воительница могла бы посоперничать с какой-нибудь укрепленной крепостью, но… я же Рианна Сольен и мне очень не хочется замуж, так что… вздохнула и продолжила: — А вы здесь работаете, да?

— Ну, положим, работаю, — кивнула амазонка, подбоченившись и недобро так поглядывая на меня. — А что за интерес?

— А я… а мне… — мысли разбегались как тараканы от тапка, придумать хоть что-нибудь толковое просто не получалось. Я сглотнула, вздохнула, взглядом заметалась по сторонам. — А мне задание дали, — пропищала едва слышно и добавила вообще шепотом: — в редакции…

— А! — понимающе протянула амазонка. Но вот странно, в голосе ее послышалось столько неодобрения, что мне еще больше не по себе стало. — Тоже про несчастную барышню из восемнадцатой писать вздумала. Ну-ну, топай давай отсюдова, пока я полицию не вызвала. А то, ишь, цельное утро у подъезда ни пройти, ни проехать. Сбежались, стервятники. Никакого продыху от вас нет. Только жильцов мне тут нервируете. Ни стыда, ни совести у вас, как я погляжу. У людей горе, а они… — и она смачно сплюнула на брусчатку.

— Ой, нет, — я тут же замотала головой. Слова полились быстрее, чем я соображать успевала. — Я не про барышню писать буду. Вернее, может и про барышню, я еще не знаю. Но я вообще… я про вас написать хотела, вот.

Выпалила все это и испугалась. Даже дыхание перехватило и перед глазами сразу так потемнело все.

— Ой, — слабо пискнула и стала оседать на брусчатку.

— Эй, ты это… — зычный бас амазонки раздавался как из-под земли. Я почувствовала, как меня подхватили сильные руки, не давая совсем уж упасть на землю, затем слегка встряхнули и, не дождавшись никакого эффекта, потащили куда-то. — Помирать мне только не вздумай. А то меня тогда точно с работы попрут. Вторая смерть в мое дежурство — это ж кому сказать, не поверят.

Я тихонько вздохнула и приоткрыла один глаз. Чуть-чуть совсем, только для того, чтобы оглядеться и оценить обстановку. В этот момент меня сгрузили на что-то твердое и горизонтальное.

— Эй, как ты там? Живая? — амазонка склонилась к самому моему лицу и…

— Все в порядке, — пропищала я, распахивая глаза. Просто эта… женщина, она ж размахнулась, явно собираясь похлопать меня по щекам. А вот выживу ли я после такого — вопрос был спорный.