Голос ветра в Мадакете - страница 11

— Что за дьявол! — Кровь отхлынула от щек Миллза, и сеточка лопнувших сосудов проступила на них, как алая татуировка.

Ногти Сары впились в запястье Питера, и его вдруг оглушило сознание, что именно против этого ветра и предостерегало его предчувствие. В панике он стряхнул руку Сары, пробрался на корму и опустил винт навесного двигателя в воду.

— Сети… — начал было Милз.

— В задницу сети! Надо убираться отсюда!

Ветер взвыл, и вся поверхность агрегата вздулась. Скорчившемуся на корме Питеру опять бросилось в глаза сходство агрегата с кладбищем, где кости торчат из-под земли, вот только теперь все кости извивались, стремясь вырваться на свободу. Некоторые пластиковые бутылки, вихляясь, катились по поверхности, подскакивая высоко в воздух при каждом ударе о препятствия. Это зрелище на миг парализовало его, но, как только Миллз завел двигатель, Питер пробрался на свое место и потянул Сару за собой. Миллз направил баркас к Мадакету. Слизь чавкала и шлепалась о борта, падающие на ветровое стекло бурые кляксы вязко сползали вниз и в стороны. Ветер с каждой секундой становился мощнее и громче, взмыв до воя, заглушающего рокот мотора. Люминесцентная трубка заскакала вокруг баркаса, как дирижерская палочка; бутылки, целлофан и брызги нефтяной слизи летели в него со всех сторон. Сара уткнулась лицом Питеру в плечо, и он крепко прижал ее к себе, вознося молитвы, чтобы мотор не подвел. Миллз заложил резкий вираж, чтобы разминуться с доской, проскочившей у самого борта, баркас вырвался на чистую воду, прочь из объятий ветра — хотя его неистовый рев по-прежнему доносился до них, — и заскользил вниз по длинному валу.

Испытывая безмерное облегчение, Питер погладил Сару по волосам и порывисто перевел дыхание, но, как только оглянулся, облегчение его как рукой сняло. Сотни, тысячи пластиковых бутылок, люминесцентных трубок и прочих отбросов кружили в воздухе над агрегатом безумным столбом, подпирающим хмурое небо, а у самых его пределов вода вздымалась узкими полосками, будто клинок ветра хлестал ее, в нерешительности мечась туда-сюда, не зная, продолжать ли преследование.

Хью Уэлдон как раз выехал из Мадакета, чтобы расследовать выходку вандалов в кондоминиумах, и, получив радиовызов, добрался до коттеджа Питера всего минут за пять. Он сидел рядом с Миллзом за садовым столиком, слушая их рассказ. С кушетки, где в обнимку с Сарой сидел Питер, силуэт шефа полиции на фоне серого окна напоминал богомола; кряхтение и вскрикивание полицейской рации казалось неотъемлемой частью его личности, исходящей от него эманацией. Выслушав их рассказ, он встал, подошел к плите, поднял конфорку и плюнул внутрь; плита с треском плюнула в ответ искрой.

— Будь вы вдвоем, — повернулся Хью к Питеру и Саре, — я бы засадил вас обоих да поглядел, чего вы там утаиваете. Но вот у Миллза не хватит фантазии на подобные глупости, так что, пожалуй, придется поверить. — Он с лязгом опустил конфорку на место и с прищуром взглянул на Питера. — Вы говорите, что писали чего-то насчет Эллен Борчард в своей книжке. Чего?

Питер подался вперед, опершись локтями о колени.

— После наступления сумерек она пришла на мыс Смита. Она сердилась на родителей и хотела напугать их. Так что она сняла блузку — у нее с собой была сменная одежда, потому что она собиралась убежать из дому — и хотела ее изорвать, чтобы они подумали, будто ее убили, когда ветер действительно сделал это.

— И каким же способом? — осведомился Уэлдон.

— В книге ветер выступает в роли стихийного протосущества, жестокого и капризного. Оно играло с ней. Повалило и протащило по гальке. Потом отпустило и снова повалило. Она изрезалась ракушками, была с головы до ног залита кровью и кричала. В конце концов оно сорвало ее в воздух и унесло в море.

Питер не отрывал взгляда от своих рук, чувствуя непомерную тяжесть в голове, будто заполненной ртутью.

— Боже правый! — проронил Уэлдон. — Миллз, ты-то что на это скажешь?

— Что ветер не был нормальный, чего я еще могу сказать.

— Боже правый! — повторил Уэлдон, потер шею ладонью и уставился на Питера. — Я двадцать лет на этой работе, понаслышался всякого. Но чтоб такое… Как вы сказали? Протосущество?