Голоса лета - страница 43

Но потом она поняла, что все будет хорошо. Искренняя радость на их лицах, нескрываемая любовь к Алеку, теплое приветствие – все это рассеяло сомнения Лоры, растопило ее робость. Даже против Люси они не возражали. А дом, вовсе не грандиозный особняк, оказался даже немного обшарпанным, но милым и уютным. И Лоре сразу же по приезде предложили принять ванну, о чем она мечтала всю дорогу. После в гостиной они выпили по бокалу хереса, потом перешли в столовую, отделанную панелями, со свечами, с очаровательными подробно выписанными морскими пейзажами викторианской эпохи. На ужин они ели форель, приготовленную на гриле, салат и малину с густыми топлеными сливками.

– Это малина с нашего огорода, – доложила ей Ева. – Завтра еще наберем. Если всю не съедим, положим в холодильник.

Завтра. Завтра Алек уедет.

Закрыв глаза, она пошевелила ступнями, начавшими неметь под тяжестью Люси, расположившейся у нее на ногах под одеялом. Ей казалось, что ее тело под прохладными мягкими простынями какое-то плоское, невесомое, как-то по-странному оголенное. После операции боль ее не терзала, но она была обессилена и, когда наконец-то легла в постель, испытала настоящее блаженство.

Лора все еще не спала, когда пришел Алек. Он затворил дверь и, подойдя к кровати, поцеловал ее в лоб. Потом отвернул одеяло, под которым пряталась Люси, и перенес ее в корзину у камина. Люси, недовольная таким обращением, посмотрела на него с холодным упреком в глазах, но из корзины не вылезла. Поняла, что сейчас не до нее.

Стоя спиной к жене, Алек опустошил карманы, аккуратно разложив на комоде свои ключи, часы, мелочь, бумажник. Потом развязал и снял галстук.

Наблюдая за ним, Лора пришла к выводу, что быть защищенной – это значит лежать в постели и смотреть, как готовится ко сну твой муж. Она вспомнила, как много лет назад, в детстве, ей разрешили спать вместе с мамой, потому что она еще не совсем оправилась от какой-то пустячной болезни. Она лежала в постели матери и так же, как сейчас, из-под отяжелевших век следила сонным взглядом за тем, как мама расчесывает волосы, мажет кремом лицо, надевает прозрачную ночную сорочку.

Алек погасил свет и лег рядом. Лора приподняла голову на подушке, чтобы он просунул под нее свою руку. Теперь они были по-настоящему вместе. Алек повернулся к ней, положил другую руку ей на грудь. Стал медленно водить пальцами по ее телу, лаская, успокаивая. В открытые окна струился теплый ночной воздух, полный загадочных запахов и тихих необъяснимых деревенских звуков.

– Все будет хорошо, – промолвил он.

Утверждение – не вопрос.

– Да, – отозвалась она.

– Ты им очень понравилась. Они от тебя в восторге. – Она почувствовала улыбку в его голосе.

– Чудесное место. Чудесные люди.

– Я уже начинаю жалеть, что мне нужно ехать в Гленшандру.

– Алек!

– Тременхир всегда на меня так действует.

На подобное замечание, подумала Лора, другие женщины, другие жены, более уверенные в себе, воскликнули бы игриво: «Тременхир! А я-то надеялась, что это со мной ты не хочешь расставаться». Но у нее не было ни желания, ни смелости жеманничать с мужем.

– Едва ты выедешь за ворота, все твои помыслы будут устремлены к Гленшандре, – сказала Лора. (Остальные уже там, ждут его. Его старые друзья. Он окунется в свою прежнюю жизнь, какой она была до Лоры, в жизнь, о которой она знала очень мало и одновременно слишком много. Ее глаза наполнились слезами.) – В журналах всегда пишут, что супругам периодически нужно отдыхать друг от друга, – добавила она, стараясь, чтобы голос прозвучал беспечно. – Это укрепляет брак, придает особый вкус супружеским отношениям.

– Прямо как кулинарный рецепт.

Слезы покатились по ее щекам.

– И потом, десять дней – это совсем недолго.

Лора отерла слезы. Алек поцеловал жену.

– По возвращении я надеюсь застать тебя толстой, загорелой и здоровой, – сказал он ей. – А теперь спи.

Рано утром их разбудила пронзительная трель будильника, который Алек завел на половину шестого. Он встал, а Лора осталась в постели, дремала, пока он принимал ванну и брился. После она смотрела, как он одевается, кладет в дорожную сумку свои немногочисленные вещи. Когда он собрался, она тоже встала с постели, накинула халат, взяла Люси из корзины. Они покинули комнату, спустились по лестнице. Старый дом и его обитатели спали. Алек отпер входную дверь, они вышли на улицу. Светало, было по-утреннему холодно и туманно. Лора опустила Люси на землю и, поеживаясь, наблюдала, как Алек положил в машину сумку, нашел тряпку, вытер утреннюю росу с ветрового стекла. Швырнув тряпку в машину, он повернулся к жене: