Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху) - страница 56
не является эпохой вседозволенности.
Теперь нужно было найти такси — настоящее. А прежде всего — выбраться из лабиринта улочек старого города.
Она быстро поняла, что заблудилась. Старый город, казалось, все теснее и теснее обвивался вокруг нее, как будто желая завладеть ею. Сумка выскальзывала из рук. Ей хотелось плакать, растерянная, она пыталась бежать, увязала в толпе, что текла во всех направлениях сразу и, казалось, отбрасывала ее назад. Женщины в чадрах поворачивали к ней свои невидимые лица и пристально смотрели через вшитые в чадру треугольники красного, зеленого или синего газа.
И тут она увидела американскую пару.
К ней навстречу по наклонной улочке медленно поднимались мужчина и женщина.
Это была американская чета, которую Стефани видела в гостинице и которой доверила одно из своих писем с фотографиями.
Они находились здесь, перед ней. Они никуда не улетели.
Она остановилась.
В этот миг они ее тоже увидели.
Они были уже совсем близко.
Стефани чуть отступила. Она никогда прежде не видела таких лживых, таких уродливых, таких чудовищных лиц. Да, чудовищных в своем лицемерном добродушии.
— Ах, это вы, дорогая…
Голос был успокаивающим, как голос медсестры, которая обещает, что вы ничего не почувствуете…
— Неужели вы не знаете, что с нами случилось? Наш рейс отменили. По техническим причинам. Два ближайших дня самолеты летать не будут. Разумеется, мы не смогли отправить по почте ваше письмо…
Стефани протянула руку.
— Ну, еще бы, — сказала она. — Отдайте его мне…
Теперь настал черед мужчины заговаривать ей зубы:
— Так вот, представьте себе — в это трудно поверить! — полиция конфисковала письма. Во-первых, похоже, что пассажирам запрещается брать их с собой… Это международные правила… Они должны отсылаться по почте…
— Они вас, конечно же, обыскали? — спросила Стефани, стараясь вложить максимум сарказма в свои слова.
— Да, именно это они и сделали, — произнес мужчина с негодованием. — Вечно эти меры предосторожности, очевидно, из-за воздушных пиратов… Но письма! Это недопустимо. Что вы хотите, такая это страна…
— Заметьте, они были очень любезны, — добавила славная женщина. — Они извинились за задержку рейса и объявили нам, что расходы по нашему пребыванию в течение этих двух дней полностью оплатит их Бюро по туризму. Мы воспользовались этим, чтобы получше ознакомиться со старым городом и сделать еще несколько снимков. Не хотите ли к нам присоединиться, дорогая?
Стефани казалось, что женщина с застывшей на губах улыбкой пристально смотрит на ее сумку.
— Извините, меня ждут, — сказала она.
— Ну что же, увидимся в гостинице! — сказала женщина.
Стефани даже стало интересно, как у этой женщины получается говорить, не снимая своей улыбки.
— Доставьте нам удовольствие, отобедайте с нами, — попросил мужчина.
Стефани сделала несколько шагов и обернулась: они провожали ее взглядом, но уже не улыбались. Она свернула в первую улочку налево, спустилась на несколько ступенек, пересекла площадь… Был лишь один способ выбраться из этого лабиринта — попросить кого-нибудь помочь ей с такси.
Стефани увидела арку; на противоположной стороне внутреннего дворика на краю колодца сидел ребенок. Сумку она держала обеими руками. Она не заметила трех ступенек, что вели во дворик, потеряла равновесие и выпустила сумку из рук.
Две головы — старого шейха и Бобо — выскочили наружу и покатились по песку к мальчику. Тот — ему, наверное, было лет семь-восемь — не стал терять ни секунды. Усмотрев в этих круглых предметах лишь футбольные мячи, о которых он, вероятно, давно мечтал, он вскочил и точными ударами отправил обе головы, одну за другой, в направлении Стефани.
— О, боже мой, боже мой, боже мой! — вскрикнула Стефани, отдавая запоздалую дань пристойности, достоинству и уважению к человеку.
Она схватила голову Бобо, сунула ее обратно в сумку, но когда она повернулась за другой головой, оказалось, что мальчуган, которому, наверное, было известно все о подвигах Пеле и Круифа или их местных коллег, уже отвесил второй удар по тяжеловатому, но вожделенному футбольному мячу, который в доброте своей послал ему Аллах.