Голубая синица - страница 10
И уральская горка
Вся горит хрусталем…
Каждый памятен, дорог.
Только сердцу милей
Голубая синица
Детских радостных дней.
Город славен ремеслом
Кунгуру, городу сапожников, посвящается
На старой карте сапогом
Родной мой город обозначен,
Чтоб каждый, глянув, знал о том,
Что город славен ремеслом,
Сапожным делом, не иначе.
И верно так. На век вперед
Здесь все пропахло тяжким духом.
Отсюда шел сапог в поход,
Роняя в пыль солдатский пот,
В пути постукивая глухо.
Спешил к станку, лишь звал гудок,
Сапог рабочий, грубоватый.
И был такой, что задирал носок,
Что ставил звонкий каблучок
По праздникам щеголевато.
Один месил густую грязь,
Жизнь проклинал да плакал.
Другой сидел над ним, как князь,
В сонливой лени развалясь,
Сиял на солнце жарким лаком.
Но час пробил, и дал пинка,
Гремя железною подковой,
Сапог рабочий от станка,
Чтоб день зажегся на века
Над всей страной зарею новой!
Всегда со мной
Помню, я была девчонкой,
Босоногой и смешною.
Первый раз тогда раскрыла
Книжку с корочкой цветною.
Лесом сумрачным, дремучим,
Шла царевна молодая.
С ней Чернавка. А за ними —
Я, от страха замирая…
Помню, плакала тихонько
Над страницею печальной,
Где в норе сырой и темной
Гроб качается хрустальный.
Но зато смеяться звонко
Над попом была готова.
Сказ о мудрости батрацкой
Каждый раз казался новым.
А теперь звучит, волнуя,
Слово Пушкина призывом
Дорогой отдать Отчизне
Сердца лучшие порывы.
Пусть заносят годы буйно
Черный волос сединою —
Радость пушкинского слова
Будет жить всегда со мною.
Аленушкины сказки
Памяти Д. Н. Мамина-Сибиряка
В окно заглянула большая луна.
В постели Аленушка. Дремлет. Больна.
— Аленушка, дочка, усни, засыпай!
Родная моя, баю-баюшки, бай!
Смотри-ка, смотри: у кроватки твоей —
Петух-забияка да вор Воробей.
Вот Мишка подходит, вот Заяц-храбрец.
О них тебе сказку расскажет отец…
Аленушка дремлет тиха и бледна.
А ночь бесконечна, и сказка длинна…
Того, кто полночною звездной порой
Рассказывал сказки дочурке больной,
Давно уже нет. Дни за днями бегут.
Но сказки его, как и прежде, живут.
Читателям юным несут они снова
Живое, веселое, умное слово…
Чудесный клад
Автору «Малахитовой шкатулки» посвящается
Вы книгу раскрыли, читая,
Пусть автор еще не знаком,
Он рядом, он сказ начинает
Уральским своим говорком.
Народное меткое слово.
С хитринкой внимательный взгляд.
Хранят они мудрость народа,
Чудесный волнующий клад.
Все в книге любовью согрето.
И если вы сердцем чисты,
В шкатулку камней-самоцветов
Для вас превратятся листы.
Искателем добрым и зорким
Он к людям всю жизнь приходил.
Их дар — задушевное слово
В труде неустанном гранил.
Читай, перечитывай снова.
И слово алмазом сверкнет.
В нем правда. И мудрость. И сила.
В нем сердце поэта живет…
Если б…
Если б можно было вспять
Годы повернуть бы,
Стала б девочкой опять
С этой я минуты.
И на речку босиком
Бегала б, конечно.
И ловила бы платком
Я мальков потешных.
А потом пришел бы час —
В сердце к той девчонке
Постучал бы первый раз
Стих певучий, звонкий.
И решила бы я вновь
Стать навек поэтом,
Чтоб музыкою слов
Жизнь была согрета.
Ну, а может (как тут знать?),
Было бы другое:
Над стихами не страдать,
Жизнь прожить в покое
Захотелось бы тогда…
Но не быть такому!
Пусть бегут, бегут года
Тропкою знакомой.
Как и раньше, так сейчас
Я искать готова
Для стихов, хоть в сотый раз,
Нужное мне слово!..
Ниточка незримая
В ласковой легенде,
Светлой, словно солнце,
Что среди народа
С давних пор живет,
Говорится, будто
К сердцу материнскому
От сердечка детского
Тонкая, незримая
Ниточка ведет.
Стоит отдалиться
Матери от сына —
Боль пронзает сердце
И ему, и ей.
Только с каждым годом,
С каждым днем и часом
Эта нить становится
Тоньше и длинней…
В даль мою осеннюю
Легкой вереницей
Годы журавлями
Все летят, летят…
На портрет сынишки
Засмотревшись нынче,
Я легенду эту
Вспомнила, грустя.
Ну а ты, сыночек,
Помнишь ли, как плакал,
Как боялся в детстве
Маму потерять?