Голубая синица - страница 13
Даже платья у подружек
С одинаковой каймой…
Если, к слову, у одной
Не решаются задачи, —
И второй забота, значит…
Если врозь — они вздыхают,
Если врозь — они скучают…
Вот какое вышло дело:
Хорошо все было, вдруг
Как-то горло заболело
У одной из двух подруг.
Не могла ни есть, ни пить,
Даже громко говорить.
И вторая похудела,
Не пила весь день, не ела.
Хмурил брови школьный врач:
— С дружбой этакой хоть плачь.
Но всего за полнедели
Хворь подружки одолели.
Может, просто разделили,
Ведь лекарства вместе пили?
Посиделки
Объявленье: «Посиделки
Нынче в клубе, в восемь,
Приходите, посмотрите,
Очень-очень просим!»
Что такое посиделки,
Раньше мы не знали.
Потому и оказались
Ровно в восемь в зале.
Полусумрак… Тихо-тихо.
Лишь трещит лучина.
Да заводит чей-то голос
Песню о кручине.
В разноцветных сарафанах,
В ярких полушалках
Наши бабушки садятся,
Ставят рядом прялки.
Вьюга воет за стеною.
Ночь глядит в окошко.
Ниткой тянется куделька,
Пляшет веретешко.
От того ли полумрака,
От тоскливой песни
Показался зал знакомый
Сумрачным и тесным.
Вдруг, как перья чудо-птицы,
Свет зажегся в лампах.
И в момент исчез, растаял
Дыма горький запах,
Треск березовой лучины
Да колес жужжанье,
На стене теней и света
Робкое дрожанье…
Мы как будто в прошлом веке
Побыли, ребята.
Значит, так вот жили-были
Бабушки когда-то…
„Чистый“ день
По коридору вдоль стены
Стоят горшки с цветами.
Сейчас мы их купать должны,
Потом — купаться сами.
Ладошки раскрывает
Геранька огневая.
А рядом с ней — глоксинии,
Подставив чашки синие,
Как будто просят: «Лейте,
Водички не жалейте!
Хотим повыше вырасти».
А в спальнях пахнет сыростью.
И пальм зеленых лапы
Роняют капли на пол.
И куклы по местам сидят,
Причесаны, умыты.
А во дворе пять поросят
Купаются в корыте.
На кухне радостно глазам
От белой занавески.
И солнце пляшет на тазах,
Начищенных до блеска.
Мы чистим, моем все, скребем,
Силенок не жалея,
Чтоб поскорее стал наш дом
И чище и светлее.
Новинка на ужин
Завывает сердито пурга,
Словно злющая баба-яга
В окна снежным стучит помелом.
А в столовой за белым стеклом,
Чуть дыша парниковым теплом,
Свежий лук разметал на тарелки
Глянцевитые острые стрелки.
Мы стоим у открытых дверей:
— Заходите, ребята, скорей!
Лук зеленый сегодня на ужин.
Может быть, вам добавочный нужен?
Для всего, для всего интерната
Лук зеленый растили юннаты…
Принимайтесь за ужин, ребята!
Наследство
Стальная пластинка,
А рядом — резец.
Его подарил мне
Когда-то отец.
Он мне говорил,
Усмехаясь в усы:
— В нем сила сокрыта
Волшебная, сын.
Я в руки резец тот
Загадочный брал:
В чудесное верил,
Чудесного ждал.
Но в детство захлопнулась
Дверь навсегда —
Я слово отцовское
Понял тогда.
Под этим резцом
Оживает металл…
На светлой пластинке
Красавец Урал.
И горы, и небо,
И волны озер,
И листьев рябины
Ажурный узор.
Неслышно по травам
Ступает олень.
Горит над оленем
Задумчивый день.
А дальше, за ними,
Дымки над землей:
Там трубы заводов,
Там город родной…
Тревоги и думы,
И радость творца —
Все это в наследство
Я взял у отца.
В столярной бригаде
В столярной бригаде все заняты делом.
Кто режет, кто пилит, строгает умело.
Вихрастый парнишка стоит у стола,
Досками орудует ловко и быстро.
Послушная току, кружится пила,
Разбрызгав опилок пахучие искры.
Андрей недоволен: — Ну, что за работа?
Мне вешалки делать совсем неохота.
Вот если бы столик для шахмат, буфет…
Или хотя бы простой табурет…
— Ого, какой прыткий, — смеются ребята. —
Об этом, дружище, мечтать рановато.
Сперва научись-ка хоть резать бруски…
— Подумаешь, что тут, совсем пустяки!
Чему здесь учиться? — твердит он. И вот
Брусок под зубцы торопливо сует.
Вдруг скрежет пронзительный, взвизги и стон.
Андрейка растерян, Андрейка смущен:
Искромсан брусок, будто грызла собака.
Готов от обиды мальчишка заплакать.
Глядит на товарищей он виновато:
— Я буду учиться, поверьте, ребята!
Впрок идет наука
— Что случилось с плиткой?