Голубиная книга анархиста - страница 21
Валю он нашел в вагончике. Еще издали увидел дымок над трубой вагончика. Внутри было непривычно в этот час тепло. Валя сняла пальто-куртку. Тряпкой она драила стол.
– Ты перепутала, Вальчонок, – сказал Вася. – Убирать надо шед.
Она посмотрела на него и ничего не ответила.
– Ладно, уже скоро обед, – пробормотал Вася.
Но после обеда Валя отказалась идти с Васей в шеды. Вася убеждал ее, уговаривал, ругался, грозил – все бесполезно. Она отмалчивалась, смотрела в сторону и занималась уборкой: мела веником грязный пол, перемещала с места на место всякие вещи…
Наконец он сдался, согласился вторую половину дня отработать и за себя и за нее и ушел.
В пятницу Надежда Васильевна сказала, что завтра банный день и они могут прийти мыться. И на следующий день они пошли в баню, хорошую, бревенчатую, стоявшую на отшибе у реки. Первой мылась Валя, а Вася сидел на колоде, смотрел на оголившиеся берега, словно истекающие черной кровью. Два дня сильно светило мартовское солнце. А зима, как все последние зимы, была малоснежной и не морозной. Лед на реке набухал, темнел. В воздухе пахло весной. Валя долго не выходила, Вася начал уже беспокоиться, не угорела ли она там… Хотя сам же ее предупредил, что одежду пора выстирать, запах уже нестерпимый. Наверное, она и стирала. И наконец вышла в длиннополой своей куртке и в кроссовках, с голыми ногами, держа куль мокрой одежды. Мокрые волосы были заплетены какой-то замысловатой короной, лицо ярко розовело, карие большие глаза блестели. Вася Фуджи глядел на нее озадаченно.
Валя кивнула на дверь, и он пошел мыться. Ей-то он наказал все выстирать, а самому то же делать не хотелось. Да и смены, как говорится, белья нет. Но все же взялся и он за стирку. И, все закончив, хорошенько выкрутил штаны и надел их. Рубашку и свитер надевать не стал, а пальто надел на голое тело, как и Валя. И потопал к вагончику.
В вагончике было прохладно, Валя ходила в куртке.
– С легким паром! – приветствовала она.
Вася взглянул на нее растерянно.
– Ну, так в деревне говорят всегда, – объяснила она.
– А, как в кино, – ответил Вася. – В этом дурацком… постоянно перед Новым годом крутят… Так и называется, зараза…
Вскоре он почувствовал, что в вагончике все-таки холодно, и посетовал, что Валя не удосужилась затопить печку. Да и вещи надо сушить. Он вышел за дровами.
Железная печка быстро нагревала вагончик. Минут через двадцать стало уже жарко. Валя расстегнула пальто.
– А на что повесим-то одежу? – спросила деловито она.
Вася принялся искать веревку, но обнаружил только моток проволоки и натянул ее через весь вагончик. Валя повесила свою одежду, а потом и Васину.
Вася сходил за очередной порцией дров и, вернувшись, чуть не выронил поленья. Валя ходила в трусиках и лифчике. Он стоял и смотрел на нее. Она зыркнула в его сторону.
– Вася? Чего?
Он кашлянул.
– Вот… дерьмо-то… – пробормотал он, сгружая поленья, и снова посмотрел на розовую Валю.
– Чего, чего? – говорила она. – Жарко-то, душно, аж парит, как летом перед грозой.
Вася сел на свою койку в пальто.
– У тебя же штаны мокрые, Васечка, – сказала она, подходя и трогая штанину. – Вон лужи натекли. Сымай. Сушить надо.
– Ладно! Высохнет, – ответил Вася, но встал, пощупал матрас, потом провел рукой внутри пальто.
Пришлось штаны снять и повесить.
– А в лапсердаке не жарко? Не жарко-то? А? А? – говорила Валя заботливо.
– Нет, – ответил Вася, утирая бусины пота на одной щеке, потом на другой.
Быстро темнело, Валя зажгла спичку, склонилась над лампой. Вася отворачивался. И снова смотрел на ее спину, бедра. Корону она развязала, и мокрые концы волос прилипли к спине.
Гребешок лампы затрепетал под закопченным стеклом. Валя наполнила чайник водой, поставила его на печку.
– После бани положена рюмочка-другая, – проговорила она, – а мы попьем чайку. У нас в деревне пили с липовым цветом.
– Водку? – спросил Вася.
– Чай. А водку и не пили совсем.
– Да ну? – спросил Вася.
Она кивнула.
– Ага. Только самогон да бражку, ежли невтерпеж было.
– Хых-хахы-хи-хи, – засмеялся Вася. – А я уж было подумал, там у вас ислам все приняли, что ли.
Валя посмотрела на него и перекрестилась.