Голубой Ютон - страница 26
Людмила Алексеевна посоветовала на "искусственно разогретый грунт" – то есть на землю, на которой предварительно жегся костер – просто насыпать с полметра уже "теплой" почвы из леса. Так что половина женщин таскала всякий хворост, сваливая его на расчищенный (трактором, еще "до") участок дороги, а другая половина таскала из леса почву ведрами или, чаще, пластиковыми сумками, благо всяких небольших садовых совочков и рыхлилок нашлось в достатке. По прикидкам примерно с сотку будущей плантации выходило подготовить за день…
Ну а "посевной материал" готовила лично Людмила Алексеевна. С картошкой, которой набралось килограмм десять (у Ксюши тоже нашелся небольшой запас для личного потребления), было просто: биологиня просто резала её на подходящие куски, срезы подсушивала, макая их в сухой цемент (у запасливого Михалыча его пару мешков нашлось) и выкладывала "семенной материал" на расстеленный брезент (чехол для машины). Морковки и свёклины она "пока" посадила в горшки, сделанные из пятилитровых бутылей от воды: таких у Михалыча в мастерской для "разных нужд" больше десятка нашлось, а вот с капустой оказалось сложнее.
То есть тоже не особо сложнее: с кочанов срезались большие листья (отправленные после срезки в кастрюлю), а кочерыжка с оставшимся кочанчиком на конце просто подсушивалась. По мнению Людмилы Алексеевны после пары дней сушки кочерыжка, если ее посадить во влажный песок, выпустит корни – ну а ближе к осени, как и положено двулетней культуре, даст семена. Которых следующим уже летом в принципе должно хватить на небольшое поле, урожай с которого обеспечит и продуктовые потребности коллектива. Не с избытком, но… Главной же проблемой было то, что оставалось неясно, сможет ли такая кочерыжка эти самые корни дать, ведь обычно для получения семян кочаны хранились вырванными из земли уже с корнями. И сколько времени их подсушивать надо чтобы кочерыжки не сгнили после посадки: школьные учителя биологии таким тонкостям сельского хозяйства в институтах не обучаются.
Нина Дмитриевна, самая щуплая и в качестве грубой физической силы практически бесполезная, аккуратно разбирала проростки пшеницы, выращенные для котов в небольшой баночке, и рассаживала их по одному в заботливо собранные Мариной Дмитриевной пластиковые стаканчики от всяких сметан, йогуртов и мороженок. В них рассаду-то наши люди практически веками выращивали, так что стаканчики тут копились годами и их хватало. А заодно она следила, чтобы коты, явно напуганные нашествием толпы чужаков и спрятавшиеся от незнакомых двуногих в доме, не снесли сушащиеся на подоконнике выковырянные из помидорок семена.
Не сказать, чтобы все эти деяния были действительно сверхсрочными, но Лариса, опыт работы с жертвами всяких преступлений все же имевшая, решила, что во избежание паники всех нужно было загрузить тяжелой физической работой так, чтобы им и пёрнуть некогда было. Пока способ вроде работал, по крайней мере сама Лариса больше думала о бьющем по спине автомате, чем о ближайшем будущем – хотя факт, что автомат необходим, тоже не очень радовал. Совершенно необходим: там, где "граница" откусила угол дома Савельевых, в нескольких шагах вглубь леса обнаружилась какая-то явно звериная тропа. И звери, похоже, по ней ходили очень немаленькие…
Но больше всего Лариса все же думала о словах Михалыча, который – сразу после того, как учительницы перетащили свои вещи из автобуса – отвел ее в сторонку и выложил ей свое мнение о сложившейся ситуации:
– Девушка, вы все же в звании немалом, так что… Я думаю, что назад в то время, откуда мы сюда перенеслись, мы не попадем. Так что придется нам тут как-то обустраиваться, причем самим обустраиваться, раз уже вокруг на сотни километров нет ни сот телефонных, ни радио… ваш лейтенант вроде как упомянула, что и помех электрических нет от высоковольтных линий. А чтобы мы не загнулись, коллективу требуется начальник… командир. Тот, кто будет всем руководить и которого все будут беспрекословно слушаться. Вот вам и придется стать этим командиром.
– Боюсь, я просто не смогу – я же не знаю, что нужно сделать…