Голубой Ютон - страница 87

Но все хорошее заканчивается вместе с хорошим хозяином. Когда Олкаба неожиданно умер, Макент попытался продать старого раба на местном рынке, но, выяснив, что старик никому и даром не нужен, просто бросил его в далеком торге. Решил, что и сам хорошо может с иноземцами о торговле договариваться. Как же: даже за мед, который он покупал, чтобы тело Олкабы домой довезти, отдал почти вдвое против возможного…

Тимона Макент бросил, и даже старую хламиду ему не оставил. А кому старик вообще нужен? Недели две ему удавалось как-то находить пропитание, но в последний раз, когда удалось накопать корней водяного тростника, какие-то люди его поймали и сильно избили, сказав, что вокруг торга на день пути чужакам запрещено ловить рыбу и зверя, а так же отбирать у рыб и зверей пищу. Хорошо еще, что Макент не знал про фибулу, которую Тимону подарил Олкаба. Булавки от нее Тимону хватило на три дня не очень голодной жизни, а продать саму фибулу… здесь ее продавать просто некому, да и скорее ничейного раба просто убьют, если про нее узнают. Но если на торге появится покупатель, который не знает, что старик всего лишь брошенный раб и достаточно солидный, чтобы оценить брошь…

Вчера вечером к торгу пришли три больших корабля, которые привезли что-то непонятное. Что было на первом – вообще было не видно, нутро его было закрыто настилом. Во втором стояло что-то прикрытое странным болотного цвета полотном, а в третьем стояла (целиком!) огромная повозка, доверху груженая какими-то ящиками. Но груза было много, а значит, и купцы были, скорее всего, не бедными.

Когда они вышли на торг, Тимон поначалу расстроился. Высокого парня в дорогой одежде он уже встречал в прошлые годы, он приезжал издали торговать шкурами, мехом и покупал только соль. А с ним пришли, как с разочарованием выяснил старик, вообще две женщины, хотя одежда на них была не женская. Но и не мужская – очень необычная одежда. Однако торг – это торг, здесь народ очень разный бывает… парень, как всегда, пошел к торговцам солью. Но вместо того, чтобы предлагать им меха и шкуры, достал из мешка топоры. И сказал, что это топоры не простые, а сделаны волшебницами, которые даже железо могут заставить плавать!

– Я им помог в их путешествии, и они решили меня отблагодарить. Сказали, чтобы я топоры эти поменял на соль, и они мне потом часть соли за помощь мою оставят. Мне сказали поменять потому что по нашему они говорят плохо. А топоры не простые, наш кузнец о такой зубило из черной бронзы затупил, но на топоре даже царапины не осталось! А потому я хочу за пять таких топоров получить…

Дальше Тимон и слушать не стал. Где были его глаза?! Вот у той госпожи в странном наряде даже сапоги… красные сапоги! Потемневшие, но явно же красные! И не знают языков тутошних. Но не гречанки, и не ромейки – но если они свой путь дальше держат, то может быть им нужен будет человек, способный с людьми объясняться?

Тимон подошел к нездешней женщине и, с трудом вспоминая забытые слова, робко спросил ее, не потребуются ли уважаемым матронам знаток многих языков. Спросил, естественно, на латыни…

Пока Жван торговался с купцами, Ирина тоже немного прошлась по рынку, попробовала поговорить с некоторыми торговцами. Без особого успеха – с ней и разговаривать-то стали только двое, а остальные просто демонстративно от нее отворачивались. Но и того, что ей сказала эта парочка, похоже, хватило. Когда мужики поволокли довольно тяжелые… все же правильнее это было бы назвать "кадушками", Ира, схватив Олю за руку, чуть ли не бегом направилась к лодке. Та, кивнув собеседнику, поинтересовалась:

– У нас проблемы?

– У нас проблем нет. И долго, надеюсь, не будет. Но все равно быстро уходим. Больше ничего не покупаем, ничего не продаем. Не знаешь, Надя котел гасила?

– Не гасила.

– Отлично, отплываем сразу как на борт поднимемся. Отойдем километров на двадцать – остановимся, расскажу что узнала. Это не срочно, а вот валить надо побыстрее…

– Если бы мне раньше сказали, что за пять дней добраться из Тулы в Рязань – это невероятно быстро, я бы удивилась… нет, наверное, просто бы рассмеялась – поделилась впечатлениями Юля.