Гонитель - страница 23

– Нет, господин Иаков, всё правильно сказано. Вот не к чему придраться! С языка сорвали, сам всё это хотел сказать, – добавляя как можно больше елея в голос, проговорил я.

Иаков вопросительно покосился на Маришку, а та пожала плечами и постучала кулаком по лбу – похоже, это был ее излюбленный жест, когда речь шла обо мне. Чего, мол, от убогого хотите?

– Спасибо за показания, господа, будем считать, что у Ордена больше нет к вам вопросов. Но помните, что протокол, подписанный вами, – при этих словах он как бы невзначай подсунул мне бумагу и ручку, – я лично передам в руки praepositus нашей провинции.

Я и сам не заметил, как поставил свою подпись.

– Да хоть Черному Папе, – похлопала мужичка по плечу Маришка. – Аривидерчи, отец Иаков!

И тут Иаков, уже стоявший в проходе, вдруг резко обернулся, схватил девушку за руку и гневно прошептал:

– Не смей всуе упоминать его, грешница! Ты недостойна даже думать о нем! И говори уважительно с представителем Ордена, отродье!

– Вот вы и сняли маску, отче! Давайте, выскажите всё, что думаете обо мне, смелее! Не будьте лицемером!

Лицо Иакова налилось краснотой, губы сжались в тонкую полоску, но, так ничего и не сказав, он вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью перед ухмыляющейся Маришкой.

– Интересные у нас аудиторы пошли! На латыни шпарят, девушкам красивым угрожают. На инквизиторов больше похожи, – постарался я разрядить обстановку.

– С инквизиторами они никогда не ладили, – отойдя к окну, сказала Маришка, – хотя ничем их не лучше, если уж на то пошло.

У меня назрело несколько вопросов. А еще обстановка вокруг, как бы это помягче выразиться, переставала быть забавной. Как мог я расписаться где-то, не осознавая, что делаю? Этот Иаков что, гипнотизер какой-то? Очередная загадка в копилку к остальным. И всё же что это была за бумага? Так можно коллекторов дождаться через месяц или органы отдать поневоле. Озвучив свои опасения девушке, получил расплывчатый ответ:

– Не парься! Это иезуиты. Подставить, конечно, могут, да и действуют чаще всего в своих интересах. Но букву закона чтут, этого у них не отнять. Иначе не продержались бы пятьсот лет, шутка ли. Так что – не волнуйся, прикрыли мы тебя.

– Прикрыли от чего?

– А вот это я расскажу тебе по дороге в бар.

– Тот самый? Название которого вы у Алексея Максимовича Пешкова украли?

– Да, умник, – взяв со стола автомобильные ключи, Маришка направилась к выходу. – Не отставай. И так проторчала тут из-за тебя всё утро.

– Как будто я просил… – промычал я нерешительно. Мало ли, вдруг просил? Я уже ни в чем не уверен.

Маришка вышла из кабинета, нетерпеливо бряцая ключами, и тут же направилась на улицу, не потрудившись затворить за собой дверь и даже не взглянув на коллектив, который, я почти уверен, видела впервые. Строить товарищеские отношения с коллегами в ее планы явно не входило.

А я, робко пересекая «опен-спейс», чувствовал на себе десятки любопытных, иногда даже завистливых взглядов. Еще бы! Рядовой менеджер говорил о чем-то с высоким начальством и аудитором в кабинете, а после отправился в неизвестном направлении с писаной красавицей из Москвы! Почти уверен, все гадали: влип я в крупные неприятности или, наоборот, готовлюсь к олимпийскому прыжку вверх по карьерной лестнице? В обоих случаях – страх как интересно, но первый вариант больше располагает к бурным обсуждениям.

Махнув коллегам на прощание и цыкнув на Шольца, порывавшегося что-то крикнуть, я поспешил за новоявленной Марией Ивановной. Усевшись в большой черный джип, я делано поерзал на сиденье, пристегнулся и закурил, приоткрыв предварительно окно. Невежливо? Может быть. Но девушка, сидевшая рядом, не далее как сегодня ночью лицезрела меня полуголым и полуспятившим в подвале сомнительного питейного заведения – так что будем считать, что неловкость первого знакомства мы уже преодолели. Да и распакованная пачка сигарет под магнитолой как бы намекала, что хозяйка вряд ли будет против.

– С чего начнете процесс запугивания, Марь Иванна? – выдохнул я дым в салон автомобиля, отчего Шкет недовольно заурчал на заднем сиденье.