Гора Тяньдэншань - страница 23

– Хорошо, не нужно ничего говорить. Я смогу, я сдержу слово, не буду целовать тебя до нашей свадьбы и по возможности не буду дотрагиваться. Сегодня ты будешь спать в спальне, а я на диване.

Не дав ей шанса что-то возразить, Вэй Цзюньхун поднялся и открыл дверь в спальню, потом позвал Лун Мин:

– Пожалуйста, заходи.

Лун Мин медленно, словно нехотя, вошла в его спальню.

Выходя из комнаты, Вэй Цзюньхун произнес:

– Я закрою дверь, а ты запрись изнутри на замок, чтобы уберечься от моей страсти. У меня точно возникнет страстный порыв, не может не возникнуть, так что лучше запереться.

Дверь в спальню закрылась, щелкнул замок, напомнив Вэй Цзюньхуну звук передернутого затвора пистолета. Он вернулся, сел, а затем и лег на диван. Остатки алкоголя из желудка снова ударили в голову, нарушив ход мыслей и помогая заснуть.

Стол начальника полиции Нун Гао, размерами напоминавший корабль или кровать, был, по мнению Вэй Цзюньхуна, слишком велик. Стол был тот же, что и раньше, но почему-то до этого он не казался таким большим. Что же изменилось? Из-за величины стола сам начальник управления казался меньше, тем более что сидел он, утонув в огромном кресле, и был похож на скрипку, которую гигантская волна впечатала в парус корабля. Сейчас он и правда, как печальная скрипка, изливал свои сокровенные мысли заместителю Хуан Инъу и Вэй Цзюньхуну:

– Я и представить не мог, что в нашем уезде Цзинлинь появятся дети-наркоманы. Мне как начальнику уездной полиции особенно больно от этого. Я занимаю эту должность уже почти пять лет, и все это время в уезде царили полный порядок и спокойствие, все шло благополучно. И вот на исходе срока моих полномочий происходит такое позорное событие, которое наносит ущерб моей репутации, вот ведь беда. Если я не получу повышение – ничего страшного, но тогда и ты, Инъу, не продвинешься по служебной лестнице, и ты, Вэй Цзюньхун, можешь даже не мечтать о сдвигах в карьере. И даже то, что к наркотикам пристрастились дети, – не самое главное сейчас. Самое главное – то, что в этом деле замешан Линь Вэйвэнь. Есть сведения, что он вовлекал несовершеннолетних в торговлю наркотиками! Естественно, при жизни. И хотя сейчас он уже мертв, не будем забывать, кем он был при жизни: членом уездного парткома, самым крупным девелопером, привлеченным правительством, выдающимся частным предпринимателем, а в глазах народа – еще и большим благотворителем. Для меня он стоит на втором месте после Чэнь Гуанбяо[18]. И вот после смерти этого человека, который был словно окружен ореолом святости, вдруг оказалось, что он торговал наркотой и даже был наркобароном! Кому эта пощечина? Чья репутация пострадала? Партии и правительства. Я являюсь заместителем начальника уездного правительства и отвечаю за взаимодействие с правоохранительными органами, и если все это окажется правдой, то я буду нести главную ответственность! Я не собираюсь перекладывать ее на других, сегодня я позвал вас, чтобы дать вам задания. Нужно выяснить, действительно ли Линь Вэйвэнь торговал наркотиками. Если нет, то тогда ничего, все в порядке. Если да, то я понесу ответственность, и ни о каком повышении и речи быть не может, скорее, наоборот, – снимут с должности! Инъу, я тебе доверяю больше, чем остальным заместителям, Вэй Цзюньхун, у тебя самый гибкий и живой ум среди полицейских. Вы двое – словно талантливый полководец и солдат отборных войск, самые лучшие кадры. Пожалуйста, не обманите мои доверие и ожидания, прошу вас!

Последнюю фразу начальник Нун говорил уже стоя. Потом он еще и поклонился Хуан Инъу и Вэй Цзюньхуну, поклон был низким, в пояс, так обычно кланяются японцы.

Вэй Цзюньхун вышел из кабинета, но по-прежнему пребывал в раздумьях: почему стол начальника был такой большой? Намного больше, чем раньше. Или это у него что-то с головой? Он не понимал, поэтому задал вопрос Хуан Инъу:

– Начальник Хуан, вам не показалось, что стол у начальника Гао стал больше, чем был раньше?

– Показалось.

– А это тот же стол, что и раньше?

– Да.

– Но почему раньше он нам не казался таким огромным, а сейчас кажется?