Гордая женщина - страница 11
— Почему ты улыбаешься, тетя Зено? — спросил с порога Дэвид. Рядом с ним стоял Дэниел.
Зен повернула голову, замотанную полотенцем, и улыбнулась мальчуганам, таким похожим и вместе с тем таким разным.
— Должно быть, думала о вас, раз улыбалась. Как удалось так хорошо вас нарядить?! — Зен ощутила прилив раздражения при виде одинаковых костюмов из шерстяной ткани плохой выработки, однако подавила свои эмоции. Светло-голубой твид никак не гармонировал с загорелой кожей и черными глазами мальчиков. Но если София получила удовольствие, покупая им вещи, то разве хватит духу упрекнуть ее в безвкусице.
Дэвид оглядел себя и скорчил рожицу, взглянув на тетю.
— Лона пообещала нам с Дэном по два эклера из тех, что приготовит на десерт к вечеру. — Зен засмеялась, и Дэвид смутился. Затем он насупился. — Дядя Дэймон сказал, что мы не должны играть с тобой в мужские игры. Мы сделали тебе больно, тетя?
При упоминании о Дэймоне Зен напряглась. Не человек, а какой-то дьявол! Даже здесь, у себя в комнате, она не может от него отделаться!
— Нет, мне совсем не больно, — уверила она мальчика. — Мне нравится играть с тобой в футбол. Я столько раз говорила тебе об этом. Теперь подойдите сюда оба, — она протянула руки.
Дэвид стремглав бросился к ней, тогда как Дэниел смущенно топтался на месте: его робкая улыбка до боли напомнила ей сестру. Зен разрешила ребятишкам поиграть на кровати, пока она будет приводить себя в порядок.
Зенобия какое-то время наблюдала за ними. Дэниел достал колоду карт, ловко перетасовал и раздал для какой-то игры, которой он учил Дэвида. Вскоре игра полностью их захватила.
В туалетной комнате Зен надела длинную, строгую, кремового цвета юбку, которую заранее приготовила. К ней она надела легкий шерстяной свитер цвета морской волны, а на ноги — лакированные, под тон свитеру, туфли на среднем каблуке. Она выбрала усыпанный жемчугом браслет, серьги с жемчужинами в виде капель и перстень, принадлежавший ее матери.
— Ну вот, я почти готова! — окликнула Зен мальчиков, заходя в спальню и проверяя на ходу, хорошо ли застегнуты серьги.
Она застыла, когда увидела Дэймона, восседающего в кресле. Туфли он снял, оставшись в одних носках. В руках у него была ее шкатулка с драгоценностями.
— Где твои туфли? Где мальчики? И что ты делаешь с моими вещами? — обратилась она к нему, стараясь, чтобы в голосе прозвучали жесткие нотки.
— Туфли там. — Он махнул рукой в сторону двери. — Мальчики внизу с бабушкой. А я хочу взглянуть, есть ли у тебя какие-нибудь драгоценности Элен.
Зен с решительным видом пересекла комнату и выхватила свою шкатулку. Она чувствовала, что вся закипает от гнева.
— Что есть у меня и чего нет — это никого не каса...
— Я думал о тебе, представляя, как ты босиком проходишь по этому пушистому ковру... Прекрасно, великолепно! — Дэймон скрестил руки на груди и осмотрел девушку с явным одобрением.
— Прекрати меня прерывать! Что прекрасно? — огрызнулась Зен.
— Представить тебя босую, на этом ковре. Думать, как ты лежишь на нем обнаженная!
У Зен перехватило дыхание от такой дерзости.
— Разве там внизу тебя не ожидает твоя нареченная?
— Мы с Мелиссой формально еще не помолвлены. Я же говорил тебе об этом. — Дэймон поудобнее уселся на стуле.
— Выйди из комнаты! — громко потребовала Зен, указывая на дверь, но, ни голос, ни жест не возымели на Дэймона никакого впечатления.
— У тебя розовые сапфиры, принадлежавшие Элен? — спросил он.
— У меня нет никаких драгоценностей сестры. — Зен круто повернулась и поставила шкатулку на туалетный столик. В тот же миг она почувствовала, как Дэймон встал со стула и подошел к ней сзади.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, наклонившись к самому ее уху. — Все камни Элен принадлежат тебе. У нее нет дочери. А ты говоришь, драгоценности тебе никогда не присылали.
— Никогда.
— Г-м-м. Спрошу у матери.
— Я уверена, что многое из того, что было у Элен, принадлежало семье Аристидисов, и твоя мать хотела, чтобы все в семье и осталось.
Черные брови Дэймона сошлись на переносице, а лицо стало суровым.
— Состояние принадлежит мне, и решать, кому что дарить, могу только я!