Гордое сердце - страница 7

Мэри болезненно улыбнулась, подумав про себя, что не совсем представляет себе свое маленькое смуглое личико над кружевами цвета персика под огромной шляпой. Она всегда выбирала для себя строгие и простые предметы туалета, печалясь и приходя в отчаяние от собственной некрасивости. Персиковый цвет, сказала она, сделает ее похожей на чернослив.

— Глупости! — закричала Сюзан, смеясь. — И это с твоими-то глазами!

Мэри промолчала, негромко фыркнула и вдруг чихнула.

— Где твой носовой платок? — резко выпалил отец поверх своей газеты.

Она вскочила. Мэри имела манеру, слушая собеседника, внезапно вскочить и убежать от него. Кроме того, у нее не было носового платка. Сюзан принесла яйца, засунула ей, походя мимо, за шиворот свежий носовой платок и улыбнулась.

— Нужно пользоваться своим носовым платком, дорогая, — рассеянно проговорила мать. Она выглянула в окно. — А вон и Марк! — вдруг воскликнула она. — Интересно, что это он так рано? Может, случилось что?

Но Сюзан, завидев его, уже была у входной двери.

— Я начала лепить твою голову! — затаив дыхание, проговорила она. — Хочешь посмотреть?

— Мне надо спешить, — ответил он. — Поцелуй меня. Сю, я должен подумать о нашей женитьбе. У меня нет денег.

— О, давай пойдем наверх, и ты скажешь мне все, — резко сказала она. — А я тебе вот что скажу: не думай о деньгах! У меня мысль. Миссис Фонтен нужен купидон для сада, и я скажу ей, что смогу сделать ей его. Я попрошу за работу сто пятьдесят долларов.

— Сто пятьдесят! — сказал он. — Это куча денег! Я не зарабатываю столько и за месяц. Это больше того, что я смогу заработать с сегодняшнего дня до июня.

— Так мы поженимся?! — добивалась от него она.

Он нерешительно смотрел в ее ясные, темные глаза. — Я не хочу брать твои деньги, — сказал он.

— О, ерунда! — насмешливо воскликнула она. — Неужели мы с тобой будем делить все на «твое» и «мое»?!

— Ты до того мила! — прошептал он и приподнял ее в крепком объятии. — Эх, я должен бежать!

Он ушел, а потом она вспомнила, что он так и не взглянул на голову. Однако это не имело значения. Она поработает еще немного, и ее работа будет лучше. Она, танцуя, вернулась в столовую.

— Все в порядке! — сказала она, положив себе большую порцию яичницы.

— Поэзия не в цене в наши дни, — печально произнес отец. Он читал объявления. — «Мужчина, имеющий склонность к стабильности, водящий машину, поможет по уходу за садом». Вот вам и работа для высушенного поэта. «Ищу пару. Жена должна готовить, штопать, помогать главным образом в работе по дому». Дженни, дорогая! — Он поднял густые красивые черные брови и посмотрел на жену.

Однако она не обращала на него внимания. Когда-то, много лет назад, ее тревожило его серьезное отношение к объявлениям, но сейчас она хорошо знала цену этой серьезности и его шуткам. Она не видела между ними разницы и игнорировала и то и другое.

— Тебе не придется сочинять стихи для меня, чтобы заработать, — спокойно сказала Сюзан. — Все улажено. — После завтрака, как только она перемоет посуду, она отправится к миссис Фонтен и поинтересуется, по-прежнему ли той нужен купидон.

Отец вскочил со стула.

— Тогда свадьба! — вскричал он и поднял Сюзан.

Они бесшумно танцевали какое-то время под долгим торжествующим взглядом Мэри, которая доедала свой тост. Миссис Гейлорд налила себе третью чашку кофе, ее губы шевелились. Она начала растерянно что-то шептать про себя. Сюзан остановилась.

— Что ты сказала, ма? — спросила она.

Миссис Гейлорд пристально посмотрела на нее.

— Я просто сказала, что у нас нет шелка, — ответила она. — Нам придется достать две катушки белого шелка.

— Я принесу их после завтрака, — сказала Сюзан.

— Что ж, надо идти, — заторопился отец. — Меня ждут пятьдесят молодых поэтов из шестого класса… О, Боже! Кое-кто из них даже похуже Марка, хотя и его трудно забыть. Мне доставило истинное удовольствие провалить на экзамене этого молодого человека.

— Я знаю, он старался, — возмутилась Сюзан. — Марк всегда делает все от него зависящее.

— Так что ж прикажете с этим делать? — спросил отец. — Он неистово шарил в своих карманах. — Где мой красный карандаш? — взволнованно спросил он. — Раньше я и не пытался учить класс, потеряв свой красный карандаш!