Гордость альфы - страница 40

— Даниэль! — закричал Карлтон.

Ощутив, как толчок за толчком альфа наполняет его, Эверсон застонал. Осознание того, что он доставил удовольствие своей паре, было самым лучшим на свете. Пьянящее и сильное чувство.

И в то же время было невыносимо, учитывая, что должен сделать Даниэль дальше.

Не глядя Карлтону в глаза, вампир отодвинулся, быстро схватил мочалку и намочил её. Сначала Даниэль вытерся сам, а потом помог привести себя в порядок альфе.

После того как оба одели штаны, Эверсон прижался к Карлтону. Ему нравилось, что Грегори был на несколько дюймов выше него и на несколько фунтов тяжелее.

Плечи альфы тоже были шире, и именно в этом сейчас нуждался Даниэль. Ненадолго положить на них голову и насладиться тем, что находится в объятиях своей пары.

— Эй, всё хорошо? — спросил Грегори.

— Да, я в порядке.

Электус сглотнул, надеясь, что Карлтон не заметит его нервозности, а если и заметит, то отнесёт это к чему-нибудь другому. Даниэль приподнял голову и посмотрел на анамхару, улавливая смятение и лёгкое беспокойство в золотистых глазах.

Вампир провёл большими пальцами вдоль морщинок в уголках глаз альфы.

— Знаешь, я бы не выбрал себе лучшей пары, если бы попытался это сделать сам. Ты идеален для меня. Жаль, что я не понял этого раньше, до того как мы причинили друг другу душевную боль. Я был таким дураком.

Губы Карлтона расплылись в улыбке и беспокойство исчезло из глаз.

— Ты всего лишь человек.

— Никогда им не был, — фыркнул Даниэль.

— Ты понял, что я имею в виду.

— Да, но это всё равно не оправдывает моего поведения. Я ужасно с тобой обращался и не посмел бы обвинять, если бы ты вышвырнул меня. Но я очень рад, что ты этого не сделал.

— Ты моя пара. — Карлтон наклонился и поцеловал Даниэля. — И я люблю тебя.

Эверсон облизнул губы и намеренно глянул на пульсирующую жилку на горле альфы. Он ощущал себя мерзавцем, за то что собирался сделать, но не видел другого выхода. Он должен защитить анамхару.

— Я нуждаюсь, Карлтон.

— Так возьми, что тебе нужно, моя пара.

Сердце Даниэля чуть ли не остановилось, когда альфа самоотверженно склонил голову набок. Анамхара никогда не простит его за это. Вампир засомневался и почти изменил решение, но мысль о том, что Карлтон будет ранен, подняла свою уродливую голову, и Даниэль понял, у него нет другого выхода.

Электус вонзил клыки в вену оборотня. Он закрыл глаза, пряча готовые пролиться слёзы, вбирая глоток за глотком сладкую кровь анамхары.

— Даниэль, — прошептал через какое-то время Карлтон.

Вампир крепче вцепился в Грегори.

— Даниэль, любимый, тебе надо остановиться.

Эверсон подтолкнул оборотня к стене и всем телом прижал к ней.

— Даниэль, я серьёзно, — сказал Карлтон. — У меня начинает кружиться голова. Думаю, ты взял слишком много.

Электус взвыл, когда ощутил, что тело альфы начало оседать. Он обхватил руками анамхару и удерживал его, продолжая пить кровь из вены.

— Да-Даниэль, п-пожалуйста.

Вампир почувствовал, как пульс Карлтона забился медленней, и понял, что парень на грани потери сознания. Он не собирался убивать Грегори, а только удержать его от участия в сражении. Альфе придётся отдохнуть, прежде чем тот сможет что-то сделать.

Даниэль вытащил клыки, вкус крови во рту приобрёл горечь. Он быстро зализал след от укуса, закрывая его, а потом опустил Карлтона на пол. Боль от предательства, отразившаяся в глазах анамхары, едва не уничтожила его.

Эверсон присел рядом с оборотнем и откинул ему волосы с лица. Ресницы Карлтона затрепетали и стало понятно, что это последние минуты, проведённые им со своей парой. Когда альфа проснётся, то будет очень зол, и жизнь, которую Даниэль хотел бы провести с ним, потеряет смысл.

Вампир наклонился и нежно поцеловал Карлтона в губы.

— Независимо от того, во что ты поверил, я делаю это для тебя, — прошептал Даниэль. — Я люблю тебя и твоя безопасность для меня превыше всего в этом мире. Знаю, ты никогда не простишь меня. И пускай это разбивает моё сердце, но осознание того, что ты будешь жить, хоть и ненавидя меня, более важнее.

Даниэль видел, как боль в глазах Карлтона постепенно угасала и веки, дрогнув, закрылись. Он наклонился и прижался губами к губам альфы, только теперь позволяя пролиться слезам, так как анамхара их уже не увидит.