Горечь твоей любви - страница 19

стр.

— Так и знал, что увижу тебя здесь, — сказал с улыбкой, от чего внутри разлилось тепло.

— Место встречи изменить нельзя, — попыталась казаться остроумной. Почему рядом с ним в голове все путается, и я не могу ясно мыслить?

Ярослав переехал в наш дом чуть больше года назад. Тут жила то ли его тетка, то ли бабка, я точно не поняла. Она умерла, и квартира отошла Яру. Помню, сидела здесь на ступенях, когда появился он… У меня аж дыхание перехватило от его красоты. Он тогда поздоровался и прошел мимо, а потом вышел с подушкой в руках и вручил мне. Я тогда так растерялась, а он сказал, что удобней сидеть на подушке, а не на учебнике. Я потом выпытывала у бабушки кто это, а она ничего толком объяснить не могла. Потом мы еще несколько раз сталкивались все на этих же ступенях, здоровались друг с другом и он уходил.

А потом… Потом я начала поджидать его уже специально, в надежде увидеть. Понимаю, что все это глупо и я в его глазах простая маленькая дурочка, но… Меня тянет к нему. Мне буквально на физическом уровне требуется увидеть его. Если этого по какой-то причине не происходит, то мне плохо, очень плохо. Вскоре мы начали разговаривать, я сперва стеснялась, но Ярослав оказался интересным собеседником и мы уже могли болтать с мужчиной на всякие разные темы. И казалось, он действительно слышит, что я говорю. А я в свою очередь запоминала каждое слово, что говорит он.

— Булгаков? Это серьезно, — вернул меня в настоящее голос Яра.

— Ага, скоро экзамен по литературе, хочу освежить память, так сказать. Хотя не думаю, что по Мастеру и Маргарите будет много вопросов, — я закрыла книгу и сверху на нее положила тетрадь со своими записями, маркер так и оставила держать в руке.

— Ну, чтение полезно… Для мозгов, — сказал и как-то странно посмотрел на меня.

Затем взгляд мужчины двинулся с моего лица ниже, на кофту, еще ниже. Я просто сидела и не могла пошевелиться, мне стало нечем дышать, чувствовала, как мои щеки раскраснелись, а дыхание в тишине подъезда казалось таким громким, что пришлось его задержать. Ярослав опустил взгляд на мои ничем не прикрытые ноги, и я нервно сглотнула. Мужчина взял из моих ослабевших рук черный маркер, открыл и стал рисовать что-то на моей ноге. Каждое движение маркера посылало разряд электричества по моему телу. Мне стоило нереальных усилий, чтобы не вздрагивать каждый раз от прикосновения фетрового кончика к голой коже. Он оторвал от меня фломастер и ухмыльнулся. Затем быстро встал на ноги и направился к своей квартире.

— Пошли, напою тебя чаем, леди Ди, а то дрожишь вся, замерзла, — предложил Ярослав, а я остолбенела и не могла ничего вымолвить, лишь кивнула.

Начала быстро собирать разбросанные по всем ступеням вещи, взгляд упал на мою ногу, то место, где рисовал Яр. Там наискось было нарисовано три крестика, а затем зачеркнуты, как на манер игры в крестики нолики, а квадратиками послужили мои колготы в сеточку. Что бы это могло значить? Мне стало интересно, но я почему-то не решалась спросить.

Я закинула вещи в рюкзак и зашла за Ярославом в квартиру. Тогда я была там в первый раз. И даже не догадывалась, что вскоре буду называть эту квартиру своим домом.

14

7 лет назад

Диана

Вышла из кабинета и меня тут же перехватила Вика.

— Ура! Мы свободны! — закричала подруга, выходя на улицу.

Я засмеялась. Сегодня мы сдали последний экзамен. Мы больше не школьницы. С ума сойти можно. Неужели так называемая взрослая жизнь началась? Вау, это было почти безболезненно.

— Не могу поверить, — со счастливой улыбкой ответила девушке. — Надо отметить!

— Обязательно! Пойдем в новый клуб, который открылся в центре.

— Что за клуб? — тут же поинтересовалась я.

— Ну, ты вообще, словно в деревне живешь, Новак, — Вика бросила на меня выразительный взгляд, который говорил о моих скудных умственных способностях. — «Данте» называется.

— Мы станем грешницами? — поиграла бровями, а подруга нахмурилась.

— Ты о чем? Хочешь согрешить? Ты же говорила, что до восемнадцати ни — ни, — ответила она, и я фыркнула.

— Дурында. Я про Данте и его круги ада! А восемнадцать мне будет через несколько дней, — показала язык Смирновой.