Горизонт 400 - страница 21

— Как думаешь…

— Ветвистая молния делает её еще более ветвистой, а шок — накладывает продолжительный статус — проговорил я, скорее для себя, проигнорировав вопрос сестры, погрузившись в мысли — В теории, ветвистая может стать супер оружием против толп, а шок — против одиночных и сильных, но вот…

— Брат! — вывела она меня из дум криком — Как думаешь, на двадцатом нам дадут снова возможность выбрать навыки?

— Не знаю. И не факт, что выбор будет тем же.

— Согласна. Что, опять по одному каждому?

— Да.

— Камень ножницы бумага?

— Ну да. Стоп! Наверное тебе лучше ветвистую? У тебя же пузырь…

— А у тебя дождь. Давай, выставляй руку!

— Рас, два три.

— Хе-хе!

— Ну o’key, моя ветвистая.

— Стоп! Что!? НЕТ!

— А чего?

— Ну блин! Ты уже взял, да?

— Ага.

— Тфу! — сплюнула она — давай я на тебе свой электрошок проверю!

— Эээ! Убьёшь ведь!

— Нда… да.

В прочем, блуждая, и шарахая молниями все, что не движется, да приколочено, мы таки нашли еще один боковой проход. Узкий, маленький, и теплый. Что стал еще более узким уже через десять метров, так что двигаться дальше без риска застрять, просто невозможно. Да и назад нам, пришлось выбираться задом.

Еще один проход, найденный недалеко от пред идущего, оказался дорогой в ад. Он мало того, что идет практический вертикально вниз, стоит отползти от входа метров пять, обладает множеством острейших шипов, на этом пути в глубины, так еще и буквально пышет нестерпимым жаром, рвущимся из глубин наружу.

В прочем, он несколько не безальтернативный путь! Жар из глубины рвется сроду не наружу, в большой туннель, а куда-то вверх, к вершинам через маленький, путем мясорубки, которым в принципе можно было бы пройти… оставив куски кожи, плоти, мяса, лавируя меж острыми как братва шипами. И судя по давно запекшейся крови на одной из граней острого камня, что бурым цветом мелькнула на черном в свете фаербола, кто-то уже пытался пройти этой дорогой.

— Боюсь, мы там, наверху, рискуем найти только чьи-то кости. — сестра на это отважно покивала — да и к тому же вряд ли этот кто-то лез в такую шахту от хорошей жизни.

Сестра на это промолчала, и мы поползли обратно, на четвереньках, с трудом развернувшись в проходе

— Итак, у нас походу единственный выход от сюда — указал я на дыру в углу, через которую мы сюда прилезли.

— А что насчет завала — кивнула она на груду камней за своей спиной.

— Думаешь его можно разобрать?

Она пожала плечами, и погасила огнемет. Что ж, думаю, мне тоже стоит его взять — решился я. А сестре явно не охота в который раз лесть в узкий лаз.

В прочем, лесть все же пришлось. И в еще более узкую дыру, чем та, что в углу. Завал действительно оказалось возможно разобрать, пусть и «слегка» изрезавшись острыми камнями, и неслабо покорпев и по матерившись. За ними оказалось Большое Открытое Пространно, в смысле продолжение данного большеразмерного туннеля во всей его ширине, высоте и глубине. Вот только «разобрать», завал, это у нас вышло уж очень условно. Дырочку в нем проковырять! Вот верное слово!

Выковырять некое количество мелких камней, средь пересечения крупных, и не более того. Ведь что бы убрать эти крупные, нужен хотя бы кран, подъёмный, ну или экскаватор. В общем — техника, которойу нас нет. Да и рисково это, трогать камни, поддерживающие свод. Отчего-то же обвал случился?

Ну а в других местах, помимо этого пересечения двух чуть ли не самых крупных черных «камешков», толщина завала достигает нескольких метров. А то и десятков метров! Так что можно даже и не пытаться. А потому — живот втянуть! И отчаянно стараться не дышать и не обрезаться. На голову, или на руку.

— Ой!

— Ну, зато узнаем, че будет, когда кончится хп.

— Типун тебе на язык!

За обвалом туннель уходил вдаль и бесконечность. И блуждая по этим извивающимся как удав коридорам и коридорчикам в течение многих часов, обходя многочисленные завалы по боковым ответвлениям, или проковыривая в них дырки, уходя прочь от жары и, стараясь избегать туннелей наверх, мы стали подумывать, что это уже не просто слова. Бесконечность подземного мира мрака! Ладно, хоть на данной высоте, подземелье совершенно безжизненно, как ему и положено. Настолько, что сейчас нам уже даже кажется, что тот тентаклевый монстр нам просто привиделся! Показался, приглючился, померещился.