Горизонты исторической нарратологии - страница 3

В частности, наука о литературе способна внести в развитие нарратологии еще один существенный вклад, обогатив ее проблематикой и аналитическим инструментарием исторической поэтики.

В настоящее время нарратология пока еще крайне теоретична. Моника Флудерник имела веские основания говорить о «глубине пренебрежения диахронным подходом, преобладающего в нарратологии»[12], а ее прозвучавший в 2003 году призыв совершить «прорыв» в «захватывающе новую область исследований»[13](историко-нарратологических), многими западными нарратологами так и не был услышан (попытку Ирен де Йонг продвинуться в этом направлении[14] следует признать довольно робкой). К числу немногочисленных исключений принадлежат недавние фундаментальные труды Вольфа Шмида[15].

Как и вся западная гуманитаристика, нарратология выросла на многовековой почве средневековой схоластики и несет на себе ее родимое пятно. Это проявляется не только в схоластичности многих научных построений, но и, напротив, – иногда в революционарно безоглядных порывах к деконструкции. Отечественной научной традиции чуждо и то, и другое. Зато у нас имеется историческая поэтика как не эмпирическая, а теоретически рефлектируемая, концептуальная компаративистика, основанная в 19 в. А. Н. Веселовским и получившая интенсивное продолжение в России последних десятилетий 20 в. Она учит, что сущность любого гуманитарного феномена может быть раскрыта только в картине его развития. И учит строить исторически обоснованные теории.

Согласно основополагающему определению А.Н. Веселовского, компаративизм в специальном, не профанном его понимании – это «тот же исторический метод, только учащенный, повторенный в параллельных рядах, в видах достижения возможно более полного обобщения»[16]. Категория «параллельных исторических рядов» – поистине ключевая категория концептуальной компаративистики, указывающая одновременно на преемственность феноменов эволюционирующей культуры (предполагаемую понятием «ряда») и на их стадиальность (предполагаемую понятием исторического «параллелизма»). Методология Веселовского утвердила взаимодополнительность преемственности (учет «предания в акте личного творчества») и стадиальности (необходимость «встречного движения») как факторов культурного развития.

Исторической поэтике уже полтораста лет, но на Западе – в отличие от «формальной школы» и Бахтина – она практически не известна. Первоначальное знакомство немецкоязычной аудитории с «русской школой исторической поэтики» состоялось относительно недавно[17]. На английском и французском языках аналогичных изданий не существует, крайне редко переводились и труды Веселовского. Отчасти по этой причине, как мне представляется, разработка диахронического аспекта современной нарратологии находится все еще на начальной стадии (в 2019 году под руководством Вольфа Шмида, Джона Пира и Петера Хюна стартовала разработка общеевропейского коллективного проекта «Диахронической нарратологии»).

Книга, предлагаемая вниманию читателя, эпистемологически ориентирована на историческую поэтику. В частности, особое внимание здесь уделено генезису нарративных практик, в значительной степени определяющих сознание современного человека, а заключительная глава специально посвящена наиболее архаичной форме нарративности, продолжающей и в наше время занимать ведущее место в современной коммуникативной культуре. В целях ослабления жесткой нарратологической теоретичности немалое количество страниц посвящено практическому анализу литературных текстов в заявленном ключе.

Систематическое обсуждение возможных контуров «исторической нарратологии» является, насколько мне известно, первым опытом такого рода. До построения фундаментального здания поноценной исторической нарратологии путь, разумеется, весьма не близкий, но это не причина от него отказываться. Автор хотел бы осуществить первоначальный шаг на этом пути.

Многообразие человеческого опыта достаточно очевидно разделяется на процессуальный опыт узнаваемого повторения (ситуаций, времен года, времени суток, социальных ритуалов) и опыт событийный. В самом общем виде «термин «событие» означает нечто внеочередное, неожиданное, нетривиальное»