Горький-политик - страница 25
Монизм занимал центральное место в философской и научной мысли того времени и отражал тенденции, связанные с коренными изменениями в европейском обществе на рубеже XIX и XX вв. и с кризисом естественных наук. Главным тезисом Маха, от которого отталкивается в своем философском рассуждении Богданов, была необходимость «объединить экономическое знание с опытом биологии и физики»[119]. В основе теории познания Маха лежит отказ от узкоспециального подхода и стремление разложить материальный мир на простые элементы, которые в то же время являлись бы элементами духовного мира. Для Маха задачей науки было изучение связи и взаимозависимости между этими общими для всех областей элементами, это помогло бы построить единую монистическую систему и избавиться наконец от «злосчастного, вечно сбивающего с толку дуализма». Эта точка зрения позволяла многим интеллектуалам того времени выгодным образом оправдать тесную связь натуралистического монизма с антиметафизической (антиинтеллектуалисткой) концепцией истины.
Богданов одним из первых сделал попытку обнаружить универсальный закон развития природы, общества и мышления на основе организационного принципа. Это стремление, возникшее в ходе многолетней работы, характеризует весь процесс его теоретического размышления, направленного на построение системы, которая включила бы в себя весь опыт человечества и преодолела бы тесные рамки узкоспециального подхода к отдельным наукам. Результатом этих попыток стали три тома под названием «Тектология. Всеобщая организационная наука»[120], опубликованные с 1913 по 1919 гг., – произведение, которое и по сей день считается предвосхищением современной кибернетики.
Ленин с его чрезмерным догматизмом не одобрял увлечения Богданова подобными тенденциями, однако оба товарища единодушно решили оставить в стороне философские прения, тем более что первый из них был недостаточно подготовлен в этой области. Как подчеркивает сам Ленин, после долгих споров с Богдановым он убедился в ошибочности его философских взглядов и «в правильности взглядов Плеханова»[121].
Конфликт партийных лидеров[122] начался, когда в период с 1905 по 1907 гг., в связи с подъемом революционной волны и последовавшей за этим реакцией Столыпина (министр внутренних дел в период правления Николая II), рабочее движение переживало глубокий кризис. Многие представители революционной интеллигенции были арестованы и приговорены к ссылке, другие скрывались за границей, третьи просто покинули ряды партии, а местные рабочие движения оказались предоставлены сами себе, лишившись руководителей, способных направлять их деятельность: образовалась пропасть между организациями и их представителями в Думе[123]. Разная оценка создавшейся политической ситуации вызвала резкий конфликт между сторонниками Ленина и последователями Богданова. С этого момента идейные позиции недавних соратников по партии разошлись как в теоретических, так и в практических вопросах.
Что касается политической практики, разногласия в большевистской фракции вызвал вопрос об участии в выборах. Ленин, в целях распространения идей большевизма, настаивал на присутствии в думе депутатов от социал-демократической партии, в чем был тактически солидарен с меньшевиками; Богданов же, при поддержке Луначарского и Алексинского, высказывался за продолжение революционных действий альтернативными прямому выступлению способами в обход парламента. Таким образом, он был твердо намерен бойкотировать выборы в третью Думу. Позиция Богданова, в то время гораздо более известного в пролетарской среде, чем Ленин, в особенности благодаря непосредственному участию в революции 1905 года (Ленин вернулся в Россию только в конце 1905 года), нашла сторонников среди рабочих, которые в большинстве своем воздержались от голосования. На Всероссийском Съезде социал-демократов в 1907 году Ленин был единственным представителем большевиков, согласившимся участвовать в выборах, в связи с чем был отстранен от должности официального представителя партии в пользу Богданова. В мае 1908 года на Региональном Съезде большевиков была подвергнута жесткой критике деятельность депутатов, в частности, Станислав Вольский (Валентинов) заявил, что их необходимо отозвать. С этого момента сторонники Вольского объединились под именем «отзовисты», в то время как «ультиматистами» стали называться те, кто, подобно Богданову и Алексинскому, считал необходимым предъявить ультиматум всем депутатам от социал-демократической партии, требуя их выхода из Думы