Горняки - страница 23

-Как ты узнала правду? - С трудом справившись с голосом, грозившим сорваться, спросила она.

Фиона невесело усмехнулась. - Как я уже и сказала, начальник крепости не успел сообщить Людмиле о моем грядущем приезде в столицу. А я, разумеется, и не думала ее предупреждать. Я купила твои любимые фрукты, букет цветов и поспешила домой. Представь мое удивление, когда комната, где ты обитала все эти годы, оказалась пустой. Прижатая к стене ручная ведьма Людмилы, эта ее верная вечная помощница, попыталась поиграть в героиню, и отказалась мне все рассказывать. Мои доводы оказались сильнее, чем ее преданность, поэтому спустя пару минут она, заливаясь, как соловей, рассказала мне о том, что все это время кто-нибудь из ручных ведьм Людмилы, которые знали нас с рождения, пил зелье, принимая твой облик. Они защищались от эмпатического воздействия с помощью артефактов и заклятий, поэтому я и не заподозрила подвоха...

-После истории с Агнией я больше ничему не удивляюсь, - Стелла поставила руки на стол, с силой потерла лицо ладонями, и покачала головой, - хотя искренне не понимаю, как мать могла так поступить с собственными детьми... У нее ведь, кроме нас, больше никого нет!

-Видимо, в этом все дело, - Фиона деловито отодвинула в сторону один поднос, придвигая к себе второй. С оживленным любопытством рассматривая тарелки с аккуратными кусками пирогов с различными начинками, блюдца с орешками и вазочки со сладостями, она пошевелила пальцами, затрудняясь с выбором, и потянулась за ярким разноцветным мармеладом.

-Что? - Невинно спросила она, поднимая на нее кристально-чистые, как у безгрешного младенца, красивые выразительные глаза.

-Кто-нибудь уцелел? - Кому, как ни ей, было знать о взрывном темпераменте сестры.

-Вы ее послушайте! - Деланно возмутилась женщина, всплеснув руками. Торопливо слизнув с кончика испачканного пальца обсыпку, она усмехнулась. - За кого ты меня принимаешь?

-Фиа, ты, в отличие от меня, действительно не умеешь прощать, - она скептическим жестом изогнула брови, - поэтому прекращай ломать комедию и говори, что ты натворила.

-Дом, скорее всего, уже восстановили, - она передернула плечами, - не так сильно он и пострадал, всего пару комнат выгорело.

-А прислужница матери? - Стелла ни на секунду не поверила в то, что Фиона оставила ее в покое после всего, что она ей рассказала. - Что стало с ней?

-Да так, по мелочи, - она грациозно потянулась, расстегнула куртку и легким движением плеч стряхнула ее, - выживет...

-Ты что-то скрываешь от меня, - она подозрительно прищурилась. За наигранным безразличием сестры действительно таилась какая-то недоговоренность.

-Знаешь, я дождалась Людмилу, - она поиграла бровями и призналась, - очень хотелось посмотреть ей в глаза...Не для того, чтобы отыскать там сожаление или раскаяние. Нет. Я прекрасно понимаю, зачем и для чего она все это сделала. Она специально рассорила и разлучила всех нас, чтобы мы не общались, почувствовали себя никому не нужными и брошенными, и приползли к ней обратно на коленях с мольбами о прощении. Возможно, это я и могла принять, потому что прекрасно знаю, что собой представляет женщина, подарившая нам жизнь. В принципе, после того, как я застала ее в постели со своим женихом,- она на мгновение задумалась, нахмурилась и поправила саму себя, - вернее, его в ее кровати, ведь все это происходило в нашем доме, ничего хорошего я от нее не ждала...

-Погоди! - Стелла вскочила, оперлась ладонями в стол и подалась вперед. Поймав взгляд сестры, которая с насмешливым выражением смотрела на нее, она тихо спросила. - Она сделала что?

-Переспала с моим женихом, - Фиона равнодушно отмахнулась, - спасибо ей за это огромное! Она сделала мне огромное одолжение, показав его истинное лицо до того, как я связала себя по рукам и ногам священными узами брака, обещающего быть отвратительным, мучительным и несчастным, - она проказливо улыбнулась, - правда, в тот момент я так не считала, хотя она и уверяла меня, что действовала из лучших побуждений. Но не в этом суть...

-Наша мать соблазнила твоего будущего мужа? - Тупо переспросила Стелла, медленно и безвольно стекая обратно в кресло. Сознание отказывалось воспринимать сказанное, решительно противясь правде.